Распорядитель «Что? Где? Когда?» работает там с 15 лет и создает медиа «Динамо». Мы с ней поговорили: дело от папы, ЕГЭ на сто баллов и церковный хор

Полина Лысенко – распорядитель «Что? Где? Когда?». Это она в красной бабочке крутит волчок или за подсказку удаляет знатока из зала. Еще она работает в «Динамо», где креативит в соцсетях и на клубном ютуб-канале.

Лысенко – 22 года. Ее жизнь – торнадо событий: из-за ЧГК прогуливала школу, не выходит из дома без ноутбука, а лучший отдых, когда так: «Кладу телефон куда-нибудь, и подхожу к нему только, когда хочу».

Мы созвонились на следующий день после очередного эфира «Что? Где? Когда?» и записали большое интервью про молодость между интеллектуальным и футбольным клубами.

Пение в церковном хоре и чизбургер из McDonald’s по ночам после эфиров

– Команде Бориса Белозерова выпал вопрос о футбольной сетке. Ты знала ответ?

– Обычно ответов я не знаю. Но вот что касается сетки – мне кажется, это неотъемлемая часть тренировок для молодых футболистов. В основной команде не видела, чтобы ее использовали, а в академии практикуется. Я видела ее в действии, поэтому ответила бы на вопрос.

– Часто случается, что ты знаешь правильный ответ, а знатоки – нет?

– Просто не успеваю думать над вопросами, потому что у меня много работы во время прямого эфира. Слежу конкретно за своими задачами, потому что если отвлекусь хоть на минуту, то могу что-то упустить.

Иногда на следующий день пересматриваю игру, потому что понимаю, что ее саму я почти не видела. Бывает, в записи прошедшей игры замечаю какие-то игровые моменты, которые не увидела во время прямого эфира.

– Как сложно сдерживаться по эмоциям?

– Очень сложно. Особенно – мне, потому что я эмоциональный человек. Когда стала распорядителем, часто спрашивали: «Как ты можешь полтора часа не улыбаться?» В жизни ведь все время улыбаюсь. Когда час-полтора стояла с каменным лицом, знатоки сначала не верили, что я так умею.

Сложно, когда ведущий хорошо пошутит. Или господин Брейтенбихер [защитник телезрителей] – у него такие яркие высказывания, что сложно сдержаться. Телезрители ловили моменты, где я улыбалась, и скринили. Видела их. Но каких-то более сильных эмоций не бывает, максимум – улыбка или смешок.

Главная звезда «Что? Где? Когда?» сейчас. Управляет триллионами рублей, написал песню про сиськи, стал героем мемов

– Распорядители похожи на роботов: чисто выполняют функцию.

– Как крупье. И как, наверное, судьи. Вижу связь с футбольными арбитрами. Могу так же, как они, удалить человека из зала. Нужно понимать, что я пришла не постоять и поулыбаться, распорядитель – правая рука ведущего. Его нет в зале, но мы его глаза и руки. Выполняем роль хранителей.

Даже не установка, хотя это проговаривалось, а негласное ощущение: эта роль должна быть такой. Это понятно по стилю – интеллектуальный клуб и строгий формат. Другие могут себе позволить эмоции, а мы беспристрастные судьи.

– Весь эфир ты молчишь и не показываешь эмоции. Сильно бесит?

– Привыкла уже к этому. Сам эфир – стресс. Возможно, сдерживание эмоций усиливает напряжение. Со стороны кажется, что все просто: «Да что там? Пришла постоять и волчок покрутить». На самом деле это большая ответственность, которая накладывает отпечаток на внутреннее состояние. Любая ошибка будет замечена миллионами людей. Поэтому чувствую себя уставшей после эфиров.

Понимаю, что первая половина понедельника после работы у меня выпадает полностью, потому что состояние довольно разбитое. Даже не из-за того что поздно приезжаю, а потому что эфир оставляет такой отпечаток. Но бывает так, что сразу после программы еду на базу «Динамо» и там ночую, чтобы к 10 утра уже быть на тренировке команды, если ее нужно в этот день поснимать.

Сегодня у меня первая половина дня была выходным. Когда есть возможность, стараюсь просто высыпаться. А дальше ничего не делать – прийти в себя и просто расслабиться дома. Иногда смотрю эфир «Что? Где? Когда?» в записи, чтобы внимательно послушать вопросы и обсуждение, посмотреть на игру со стороны.

– Воскресенье. Что творится в этот день у тебя дома?

– У папы своя подготовка. Весь день он на телефоне и обсуждает с Борисом Александровичем Крюком [ведущий «Что? Где? Когда?»] предстоящий эфир. Что-то проговаривают. Папа и до того как стал телевизионным режиссером, был вторым режиссером и помогал режиссировать эфир. Они проговаривают, как лучше показать определенные моменты.

Не могу сказать, что у меня есть какая-то система подготовки. В первую половину дня мы с семьей ходим в храм: я пою в церковном хоре, поэтому в воскресенье обычно не высыпаюсь. Утром хожу на службу, потом стараюсь отдохнуть и не планирую никакие дела.

– Ты поешь в церковном хоре? Давно?

– Да. Очень давно – лет с 12. У меня верующая семья, все вместе всегда ходим в храм. Когда мне было лет шесть, мама начала брать меня с собой. Перед последней игрой, конечно, тоже была на службе. Встала в 7:30.

Я с детства мечтала петь в хоре. В 12 лет меня позвали, пела в разных храмах. Все еще пою и очень люблю это. Хор есть на каждой службе – я обязательно стараюсь ходить в храм каждое воскресенье. В остальные дни – если есть возможность. Но сейчас не всегда получается быть даже в воскресенье – если, например,  уезжаю на гостевой матч с «Динамо».

– Что после эфира?

– Стараюсь максимально быстро добраться домой, потому что в саду почти всегда холодно. Да и усталость – хочется быстро согреться и поспать.

– Нет фишки, чтобы заглянуть в McDonald’s или выпить кофе?

– Раньше с папой вместе ездили домой после эфиров. После эфира он все время едет в «Останкино», чтобы отдать запись программы, а ее уже отправляют на орбиту – для людей, которые смотрят через неделю за Уралом.

Была такая традиция, которая продолжалась довольно долго: ездили в «Останкино», а по дороге заезжали в McDonald’s. Всегда брали чизбургер, потому что его удобно есть в машине. После эфира хочется есть, потому что на площадке толком не ужинаешь. А вредная еда ночью вдвойне вкуснее. Сейчас этой традиции уже нет.

Лысенко в ЧГК носила бумажки в 15 лет и надевает красную бабочку папы. Он тоже был распорядителем, а теперь – режиссер

– Твой папа случайно попал в ЧГК 20-летним студентом через программу «Любовь с первого взгляда». Что за история?

– У него был друг, который хотел поучаствовать в программе, и он попросил, чтобы папа пошел с ним за компанию. Он согласился. Там проходил отбор: друга не взяли, а папу взяли. Надо видеть, каким он был в молодости – с длинными кудрявыми волосами. Красавец. Конечно, его взяли.

Он участвовал в записи. Там познакомился с сотрудниками компании, всем понравился. Его позвали работать администратором на «Брэйн ринг», а оттуда – на «Что? Где? Когда?». С самых низших должностей карьерная лестница.

Как росла «Что? Где? Когда?». Выпуски в квартирах с подставными семьями, вместо смокингов и денег – свитера и книги

– Строить отношения через телевизор. Ему не было стыдно за то участие?

– Никогда не слышала, чтобы ему было за это стыдно. Видела тот выпуск, у нас он где-то сохранился на кассете. Правда, папу там никто не выбрал из девушек. Потом он говорил, что то ли одна, то ли несколько девушек сказали ему, что не выбрали его, потому что он был самым симпатичным. Понимали, что он их не выберет. А там же важно, чтобы пара совпала. Девчонки побоялись, что такой красавчик их не выберет, и выбрали других (смеется).

– Твой папа застал Владимира Ворошилова – создателя «Что? Где? Когда?». Его знают как капризного и требовательного, но талантливого. Что папа рассказывал о нем?

– Много раз говорил, что Ворошилов был сложным человеком, но гениальным. Все терпели и принимали его. Мог спокойно позвонить в три часа ночи и даже не спросить: «Спишь?» Есть идея, и ее нужно обсудить. Неважно, сколько времени и рабочий ли день. Все брали трубки.

Это было в порядке вещей. По рассказам папы, Ворошилов к нему хорошо относился и доверял. Думаю, очень бы его боялась, если бы застала.

– Сейчас твой папа – режиссер ЧГК. До этого он 20 лет был распорядителем. Самая ядреная байка о том периоде.

– Он особо ничего не рассказывал. Но я все детство смотрела «Что? Где? Когда?». Когда было пять лет, не понимала, что происходит. Но ждала, когда заиграет музыка и папа вынесет черный ящик. Кричала: «Мама, смотри – там папа!»

Все про главный предмет «Что? Где? Когда?» – черный ящик. За годы внутри лежали даже пыль, другой черный ящик и ничто

– Тогда напомню. Культовый внутряк ЧГК – пыль, которую по домам из пылесосов собирали редакторы. Тоже собирала?

– Смутно помню, но никак в этом не участвовала. Такое бывает, что что-то ищем по семьям. Один раз в эфире выносили мою собаку Тэфи как ответ на вопрос. Вот тогда сложно было сдержать улыбку, когда знатоки команды Белозерова узнали мою собачку и сказали: «Так это же Тэфи».

– Как ты в детстве смотрела на работу папы?

– Мама никогда не объясняла, кем работал папа. Это было по умолчанию: папа в красной жилетке выносит черный ящик. Смотрела каждую субботу. Мама разрешала не ложиться спать, а смотреть программу.

Помню, однажды на отдыхе (а мне года четыре) где-то в отеле включили эфир, чтобы смотреть на папу. Иногда любила пошутить, притвориться, что уснула. В шутку сделала вид, будто бы сплю. Но в итоге реально уснула и пропустила игру (смеется).

– Крюк специально не брал детей на съемки. Как это было у тебя?

– В детстве тоже регулярно не ходила. Распространенное мнение, что телевизионщики всегда берут детей на съемки, – у меня такого не было. Есть фотография, где я в два годика на съемочной площадке. Потом была лет в 11-12. До того как начала работать в телекомпании, была на эфире два-три раза.

Когда мне было 14, пришла на «Что? Где? Когда?» и поняла, что мне нравится все происходящее на съемочной площадке. Поняла, что хочу работать. С 2014 года начала помогать, упрашивая всех, чтобы мне давали хоть какую-нибудь работу. Помогала на волонтерской основе и официально не работала. На каждом эфире носила бумажки, бегала по разным поручениям.

Мне было 15 лет. Ловила кайф от того, что делаю первые шаги на телевидении, хотя родители никогда даже не советовали туда идти.

Лысенко ходила на экзамены на утро после эфиров и пропускала школу по понедельникам. И набрала 100 баллов на ЕГЭ по литературе

– Как 15-летнюю школьницу восприняли знатоки?

– Очень хорошо. В телекомпании семейные отношения. Меня все знали практически с рождения. Было комфортно, все помогали.

Взрослые знатоки давно знали моих родителей. С молодыми сразу подружилась. Сложность была в том, чтобы меня расценивали не как дочь, а как сотрудника. Серьезным подходом доказала, что готова работать.

– Часто слышала разговоры про блат?

– Конечно. Пишут комментарии про это, но не очень много. Я веду трансляции в инстаграме, и меня довольно хорошо воспринимают телезрители: у нас с ними теплые отношения, многих пользователей знаю по никам. Пишут [про блат] люди, которые, я думаю, не очень следят за нашими эфирами. Встречала ироничные комментарии: «Ну, конечно, ее взяли, потому что умеет хорошо крутить волчок».

Прекрасно понимаю, что если бы я не была дочкой режиссера, то не стала бы распорядителем, потому что никогда бы не попала в «Что? Где? Когда?». Признаю это. Но я приложила очень много труда, чтобы в меня поверили. Не ощущаю, что я здесь из-за блата.

– Такие разговоры напрягали?

– Вообще нет. Я очень эмоциональный человек, но меня не задевают комментарии в социальных сетях. Возможно, потому что гораздо больше позитивных комментариев. Вижу и ощущаю большую поддержку, она помогает.

– Ты стала распорядителем еще в школе. Как так получилось?

– Да, я оканчивала 11-й класс. Первый эфир был 19 марта. Это последние месяцы школы. В тот момент Боря Фукс – предыдущий распорядитель, который крутил волчок – ушел из телекомпании после завершения сезона. За перерыв ему должны были найти замену.

Знала, что должен прийти новый распорядитель. Должны были найти молодого человека – вроде бы даже кого-то пробовали. В феврале я была в школе. Звонит папа: «Тебе Борис предлагает быть распорядителем. Хочешь?» Я такая: «Ого. Да!» Мама тогда была в шоке.

Это же прямой эфир, Первый канал, а мне только-только исполнилось 18 лет. Когда соглашалась, было еще 17. Как-то вообще не боялась.

– Это не мешало учебе?

– Всегда много училась, особенно – в 11-м классе. Я же работала с девятого класса. Привыкла, что по субботам или воскресеньям «Что? Где? Когда?». Когда стала распорядителем в 11-м классе, ничего не изменилось: все равно приходила в то же время, но уже помогала не за кадром, а в кадре.

В тот год было сложно психологически и физически. Готовилась к экзаменам и поступлению. Единственное – не ходила в школу по понедельникам вообще, мама писала записки классному руководителю. Нужно было отдыхать и восстанавливаться. Было очень много репетиторов и помимо школы.

Не помню ни одного дня, чтобы в 11-м классе я не писала сочинений. ЕГЭ по литературе – самый сложный экзамен. Готовилась даже на других уроках. Помню, на условном обществознании садилась на последнюю парту, вставляла беруши и писала. Била в одну точку – нарабатывала сочинение.

В итоге сдала ЕГЭ на 100 баллов. Когда увидела, не поверила: «Окей, это максимум. А где мой результат?» Был час ночи, когда он пришел. Обновляла личный кабинет и увидела результат, а родители уже спали. Вбежала в комнату и прокричала: «Пришли результаты. 100!» Все были в таком шоке, что нечего было сказать. До этого думала: «Хорошо, если больше 80 баллов». Можно хорошо знать литературу, но экзамен сдать плохо. Такая рулетка.

Два экзамена ЕГЭ я сдавала на утро после эфира. Поспав четыре часика, шла на ЕГЭ. У меня был экзамен по английскому сразу после эфира, а там же две части – устная и письменная. У меня по английскому 99 баллов, единственный балл сняли за устную часть. А письменный – на максимум: его писала после эфира, поспав четыре часа. Помню, как жутко рубило.

Мама говорила, когда я еще не была распорядителем, но уже работала: «Вот в следующем году будешь сдавать экзамены. Как ты будешь ходить на эфиры?» – «Мам, не знаю, как буду сдавать экзамены, но на эфиры буду ходить 100%». Мама хваталась за голову: «Ты же так не поступишь в институт». В итоге и на эфирах работала, и экзамены сдала на высокий балл.

– Вспомни свою первую игру. Что творилось внутри и вокруг тебя?

– Очень хорошо помню тот день. Переживала, конечно. Когда пришла на площадку, моя новая роль была сюрпризом для знатоков. Надела красную жилетку, и люди подумали, что это разовая акция, что я кого-то заменяю. Сказала: «Нет, друзья, теперь будет так». Были в восторге: «Вау! Круто, что ты в этой роли. Классно смотришься».

Переживала, но, когда вошла в зал, волнение рассеялось – знатоки знали, что я нервничаю и начали аплодировать, чтобы меня поддержать. Андрей Анатольевич Козлов [магистр «Что? Где? Когда?»] произносил свою фирменную речь – тоже прервался и начал аплодировать. Так поддержали, чтобы я не переживала.

– Что сказали в школе?

– Писали ребята из тусовки знатоков – из спортивного «Что? Где? Когда?». С 15 лет ездила на чемпионаты мира, поэтому многих знатоков знаю вне телевизионного эфира. Все поздравляли.

У меня были нетипичные последние годы школы. После девятого класса перешла в лицей при РГГУ. Была сфокусирована на учебе, а какого-то дружного класса не было, потому что он был свежесобранным на два года. Были друзья, но с остальными особо не общалась. В 11 классе вообще на очно-заочном училась: по понедельникам не ходила, пару дней в неделю появлялась в школе на пару уроков.

– Учителя как отреагировали?

– Возможно, не все меня идентифицируют в реальной жизни с тем человеком, которого видят на экране, потому что в эфире выгляжу немного по-другому. Там – телевизионный макияж, убранные волосы. В жизни хожу чаще с распущенными и почти не крашусь. Более естественная.

Некоторые говорят: «Ты не похожа на ту девочку, которая крутит волчок». На спортивном «Что? Где? Когда?» двое знатоков однажды подошли и говорят: «Мы с другом поспорили, ты это крутишь волчок или не ты?» Так что иногда не узнают.

– Что делать, если ты заболеешь?

– Не знаю, если честно. Не было ни разу, чтобы меня нужно было подменить. Знаю, что Борю Фукса подменял Миша Крюк [режиссер-ассистент]. Надеюсь, таких эксцессов не будет. Если что-то произойдет, решат по факту.

На период коронавируса нам сказали выбрать людей, которые могут нас заменить. Чтобы мы рассказали о своих обязанностях и этот человек в случае коронавируса был готов нас подменить. Мы были взаимозаменяемыми с Сашей Крюк [редактор].

– Красная бабочка и жилетка. У них есть история?

– Жилетку шили специально для меня по моим размерам. Она должна хорошо сидеть. А бабочка… Не знаю, насколько это правда, но мне сказали, что это та бабочка, в которой папа был распорядителем. То есть перешла по наследству. Папа посмотрел на нее и сказал, что ему кажется, что это та бабочка. Достоверно не знаем, но считаем, что это так.

Домой вещи не забираю. Юбка и рубашка мои, купила то, в чем будет комфортно. Оставляю их на площадке. Ими занимаются костюмеры: отдают в химчистку, гладят. Получаю готовую одежду и переодеваюсь перед эфиром.

Жизнь в «Динамо», где год тоже работала бесплатно: Фомин читает Ремарка и смотрит ЧГК, Шварц объединяет команду совместными обедами

– Как ты попала в «Динамо»?

– «Динамо» и «Что? Где? Когда?» – две константы моей жизни. Это никогда не менялось и никогда не изменится, даже если не буду работать ни там, ни там. Мой папа – болельщик «Динамо». Постоянно в детстве были разные вымпелы, шарфики. Нравилось видеть символику «Динамо» у себя в комнате.

И матчи с папой смотрела, но ничего не понимала в свои 10 лет. Все равно смотрела, знала кричалки, ходила периодически на стадион. Осознанно увлекаться футболом начала с 2016 года, когда мы были в ФНЛ. Ходила на все домашние матчи – даже без папы. Была практически на всех играх на «Арене Химки», на выезды не ездила, потому что учеба и работа.

Когда поступила на первый курс журфака, поняла, что спортивная журналистика – то, чем хочу заниматься. А тогда уже сильно увлекалась футболом. И начала постоянно общаться с сотрудниками пресс-службы: «Хочу помогать. Деньги не нужны. Дайте чем-нибудь помочь».

Меня позвали написать на сайт статью про финал Кубка МГУ – «Динамо» его спонсор и партнер. Это была моя первая работа для клуба. Потом писала заметку про финал Кубка Качалина – турнир по детско-дворовому футболу. И как-то органично нашла свою нишу – отметила, что на социальные сети в клубе не хватает рук.

Насколько знаю, какое-то время вообще не было человека, который занимался ими. Аккаунты поддерживал тогда пресс-атташе Игорь Ершов, потом был один сммщик на все социальные сети. Для большого футбольного клуба это вообще нереально. Аккаунты требовали постоянной работы, особенно – инстаграм, а это моя любимая социальная сеть. К тому же я с 2017 года занималась социальными сетями в «Что? Где? Когда?».

«Что? Где? Когда?» ведет тикток! Вот 20 лучших вопросов оттуда

Поэтому пришла и сказала: «Умею это делать. Давайте помогу поставить инстаграм на нужные рельсы. Дайте месяц, потом сможете делать сами по моему шаблону. Не нужно денег – хочу поработать на благо клуба». Расписала контент-план, что нужно делать и что изменить.

Через какое-то время меня спросили: «Ты же на «Что? Где? Когда?» работаешь и учишься. Как все успеешь?» Говорю: «Успею. За меня не переживайте». После этого дали ключи от инстаграма, познакомили с SMM-менеджером, и мы начали работать вместе. Девять месяцев трудилась на общественных началах, а потом меня взяли на работу официально.

– Как быть, если идет матч «Динамо», но нужно готовиться и выходить в эфир ЧГК?

– Это максимально большая проблема. Смотрю календарь РПЛ с замиранием сердца. Просчитиваю моменты возможных накладок. Если матч домашний и не совсем поздний (часов в шесть), сразу после стадиона еду на площадку.

Однажды была игра в восемь вечера. Приехала на стадион, отработала все, что делаю до матча, и уехала на площадку. Быстро-быстро к прямому эфиру без репетиций. Время только на то, чтобы загримироваться, переодеться и встать в кадр.

Спасибо, что Борис Александрович входит в положение и разрешает приезжать в последний момент при таких накладках. И мой руководитель в «Динамо» – главный редактор клубных медиа Леонид Шлыков – с пониманием относится к ситуации.

Один раз пропустила матч, когда был выезд в Саранск на «Тамбов». Совпало с эфиром, еще и финалом серии. Никак не могла пропустить – некому заменить. Очень переживала, что пропускаю матч, всем сердцем хотелось быть с командой. Эти накладки – настоящая боль для меня, все время надеюсь, что их не случится.

– В «Динамо» смотрят ЧГК?

– Не могу сказать, что многие следят. Но есть те, кто регулярно смотрит и обсуждает со мной прошедшие игры, желает удачи перед эфирами.

Конечно, все смотрели, когда Денис Лагутин [руководитель маркетинговых коммуникаций «Динамо» и знаток «Что? Где? Когда?»] играл в финале года. Особенно – весь наш отдел. Счастьем было, когда он стал обладателем «Бриллиантовой совы». Национальный праздник в офисе «Динамо».

Лучший знаток финала года «ЧГК» провел в команде две игры. Работает в «Динамо» и из-за усов бесплатно летал в бизнес-классе

– Кто смотрит из игроков или тренеров?

– Например, Даня Фомин давно смотрит все выпуски. Ему нравится, он сам играл в спортивные квизы. Дима Скопинцев тоже иногда следит. Они, кстати, дружат с Фоминым. Он рассказывал, что как-то на заезде на базе смотрели программу вместе с Даней и отгадывали. Скопа сказал, что взял один вопрос.

Начальник команды Александр Александрович Удальцов любит «Что? Где? Когда?», Дмитрий Сергеевич Изотов – наш тренер по вратарям тоже, насколько я знаю. Да и вообще почти все наши русскоязычные тренеры (и из «Динамо-2», и из прошлого тренерского штаба) периодически смотрят, многие из персонала команды. Прихожу на базу после эфира, и мне говорят: «Смотрели, видели тебя».

– Кто в «Динамо» способен эрудицией потянуть уровень ЧГК?

– Безусловно, Даня Фомин. Еще Сережа Паршивлюк. Володя Москвичев – очень эрудированный молодой человек. А так у нас вообще умные ребята. Думаю, у нас была бы классная команда знатоков.

– Почему именно эти трое?

– Даня [Фомин] очень любит читать. Читает много. Летим на выезды – он все время с книжкой. Читает не просто для развлечения. Из недавнего, помню, углубился в прозу Пушкина. Знаю, что он перечитал всего Ремарка. Старается себя интеллектуально обогащать.

Сережа [Паршивлюк] – тоже адепт личностного развития. Хорошо знает английский язык. В прошлом году занимался им с учебниками на сборах. Интересующийся.

Можно прочитать интервью с Володей Москвичевым на нашем сайте, чтобы узнать, чем он занимался по вечерам на сборах: штудировал учебники по испанскому, смотрел образовательные ролики. Если не ошибаюсь, учится в МАИ. Не просто числится, а именно учится. Сдает экзамены и получает образование.

Или, например, Игорь Лещук. То курс по инвестициям пройдет, то монтаж видео освоит. Тоже английский, кстати, активно учит. Постоянно ищет возможности узнать что-то новое. Это классно.

Вратарь «Динамо» снялся в рекламе чипсов с Егором Кридом и прошел курсы по дизайну квартир. Мы с ним поговорили

– Борис Крюк – болельщик «Динамо». Плохая игра сильно влияет на его настроение и эфир?

– Он в первую очередь профессионал. Эмоции – отдельно, работа – отдельно.

Но в свободное время они с папой обсуждают выступления команды, списываются, созваниваются и часто вместе ходят на матчи. Раньше иногда вчетвером ходили: Борис Александрович, папа, я и Миша Крюк.

– Сандро Шварц – что это за мужик? И почему у него получается?

– Замечательный человек. Восхищаюсь им. Он делает много для формирования коллектива. Конечно, строгий и требовательный – немецкая четкость и пунктуальность. Все должно быть по правилам. Как человек – мягкий, как тренер – жесткий. По-моему, идеальное сочетание.

Ребята говорят, что они хорошо понимают то, что от них требуют на поле. Главная черта Сандро – у него получается донести свою мысль. Много работает индивидуально, беседует с ребятами. Иногда кажется, что тренерский штаб вообще никогда не спит. Большая работа, чтобы каждый понимал задачу на поле.

– Что за правила?

– Какие-то – по съемкам тренировочного процесса. Или, например, ребята на ужин или обед ходят вместе. Так формируется командный дух. Такие моменты, на которые раньше обращалось меньше внимания. Сейчас, например, на сборах собиралась вся команда – как только за стол сел последний футболист, капитан давал команду: «Идем». И все шли набирать себе еду.

Лысенко ездит на чемпионаты мира по ЧГК, волонтерила на ЧМ-2018 (помогло знание французского) и освоила серфинг

– Расскажи про прапрабабушку, которая отбывала срок в лагере для жен изменников родины в Казахстане.

– Не застала ее. Она умерла, когда моей маме было лет 15. У нее интересное имя – Хиония. Скорее, больше знаю историю прабабушки – ее дочери. Хорошо ее помню. Она умерла, когда мне было 10.

Рассказывала, что бабушку забрали в лагеря, когда ей было 16 лет, а на руках у нее осталась 14-летняя сестра. И вот они выживали. По-моему, их папу сразу забрали и расстреляли, а маму отправили в лагеря. Они вообще ничего не знали о судьбе родителей.

Однажды бабушка поехала помолиться в храм Воскресения Словущего на Брюсовом переулке к чудотворной иконе Божьей Матери «Взыскание погибших». Я была в этом храме и видела эту икону. Бабушка молилась, чтобы хотя бы весточку получить от своей мамы. В тот же день пришло письмо, которое удалось отправить из лагеря.

Мы ездили в А.Л.Ж.И.Р [Акмолинский лагерь жен изменников родины], видели ее имя в списке заключенных и реконструкцию, как они жили. Конечно, ужас. Жуткий холод казахстанских степей, пронизывающие ветры – и ты представляешь, в каких условиях они были. Но бабушка пережила это, застала свою правнучку – мою маму.

– Что она рассказывала о лагере?

– Мне кажется, ничего. Такое не будешь рассказывать. Это то, что пережил и не захочешь вспоминать.

– Часто бываешь в Казахстане?

– Была один раз, можно сказать, случайно. Тогда был чемпионат мира по «Что? Где? Когда?». Он проходил в Астане. Когда узнали, что едем туда, мы с мамой поняли, что в А.Л.Ж.И.Р можно съездить одним днем. Слава богу, что туда попала. Важно было посетить хотя бы один раз это место.

– Что такое чемпионат мира по ЧГК? Как много из-за этого перемещаешься по миру?

– Он проходит раз в год. В прошлом году не проходил из-за пандемии. Это спортивная версия «Что? Где? Когда?». Она распространена среди русскоязычного населения мира. Чемпионат мира – это примерно 55 команд из разных стран мира. Обычно около 15 стран: и США, и Канада, и Франция, и Кипр. Самые сильные команды мира собираются в одном месте.

Все команды в одном зале отвечают на вопросы и пишут ответы на листочках. Чемпионат мира длится два дня. В конце – награждение, а потом – банкет. Я была на чемпионатах мира в Тбилиси, Цахкадзоре (это недалеко от Еревана), Астане, Ереване, Баку. В 2020 году должны были ехать в Ташкент, но из-за коронавируса не получилось. Говорили, что были планы проведения чемпионата и на Кипре.

– Там ты тоже распорядитель?

– Нет, там нет такой профессии. Когда была помладше, приезжала, потому что просто хотела помогать. Помогала в организации, чем могла. Была ласточкой. Есть такая профессия на чемпионатах мира по «Что? Где? Когда?»: знатоки сидят за столами, пишут ответы на бумаге. Эти листочки нужно собрать и отнести сразу после окончания вопроса жюри.

Когда команда написала ответ до окончания минуты, знаток поднимает руку – ласточки (в основном это молодые ребята) пробегают по рядам и собирают бумажки. Ласточки – потому что они быстро-быстро мельтешат и летают по рядам. В 15-17 лет была ласточкой.

– Что из призов?

– Они получают кубок мира. Может, есть какие-то призы от спонсоров. Например, в Армении – коньяк.

– Сколько языков ты знаешь?

– Хорошо знаю английский. Французский пониже уровнем – это мой второй иностранный язык. Но тоже довольно хорошо, на французском могу поговорить на любую тему. И чуть-чуть знаю испанский. Учила его полгода. Могу изъясняться, понимаю, читать могу с переводчиком, но все на примитивном уровне. Говорить тяжело, но взять интервью у Варелы [уругваец из «Динамо»] могу. Понимаю, что он говорит.

Английский учила со школы, где было углубленное изучение языка. Разные репетиторы. С детства получалось. Французский учила с пятого класса школы. Ездила во французский лагерь на три недели. И в школе учила, и сама, и в институте. В «Динамо» с Шарлем [Каборе] могу поговорить, брала у него часовое интервью на французском.

– Как это помогло на чемпионате мира-2018, где ты была волонтером?

– Очень помогло. Особенно – французский. Там был очень серьезный отбор. Чтобы попасть на чемпионат мира на мое направление («коммуникация со СМИ»), я проходила четыре этапа конкурса. Я уже тогда была студенткой журфака. Плюс два языка. Поэтому прошла отбор. Если бы знала только английский, шансов было бы меньше.

Было много африканских стран, где говорят на французском. Плюс сборная Франции, которая играла в финале. У меня было много льгот и лучшие позиции за счет того, что знаю французский. Все волонтеры хотели посмотреть финал и быть на трибуне или у поля. Не всем хватило мест. А я была с журналистами на трибуне, которым требовалась помощь на французском.

– В чем интерес волонтерства?

– Волонтерство дает многое. Это крутые эмоции. Была на матчах на «Открытие Арене» и в «Лужниках». Мимо меня проходили самые крутые журналисты – интересно пообщаться, когда делаешь первые шаги в профессии. Чувствовать причастность к такому классному событию. Не просто смотреть по телевизору, а быть у бровки и видеть звезд футбола.

Это большой опыт организации. Далеко не все получают возможность поработать за деньги на чемпионате мира. Тут уже нужно быть крутым специалистом, чтобы позвали. Поэтому есть вариант побыть волонтером. Мне было всего 19 лет – а тут такая возможность: и опыт, и впечатления.

– Помню, как на ЧМ-2018 в Санкт-Петербурге ждал поезд и наматывал круги по вокзалу до пяти утра, чтобы не уснуть. Шел и вырубался. У тебя как?

– Эмоционально было круто. Это такая подпитка. Тогда я параллельно сдавала сессию, были эфиры «Что? Где? Когда?». Сумасшедшая жизнь. Но такой образ жизни для меня нормальный. Сидела до четырех утра на «Открытие Арене». Папа ночью приезжал и забирал. А на утро нужно было ехать туда же. Но не было ощущения, что это настолько утомляющее, потому что компенсировалось классными эмоциями.

– Как расслабляешься?

– Главная фишка – убрать телефон, потому что он работает 24/7. Постоянно нахожусь на связи, чтобы проверить комментарии, ответить подписчикам, коллегам. Работаем нон-стоп. У нас нет рабочего дня. В час ночи может написать начальник или коллега: «Есть идея». И мы подхватываем. Креативные люди работают всегда, особенно – в SMM.

Всегда на связи: это утомляет и выматывает даже моих близких. Нормальная ситуация, когда сидим с подругами в кафе и приходит смска – Полина выключается. Подруги разговаривают, а я достаю ноутбук и начинаю работать. Мои друзья и родственники говорят: «Что с нее взять? Она всегда работает».

– Везде таскаешь с собой ноутбук?

– Всегда со мной. Никогда не выхожу из дома без ноута, потому что всегда может что-то произойти. К этому меня приучил мой руководитель – теперь уже чувствую себя некомфортно, когда выхожу без ноута.

Только если у меня выходной, это единственный день, когда выхожу на улицу без него. Это большая редкость, потому что мы постоянно работаем. Но по своей воле – болеем за наш контент. Чтобы делать круто, нужно постоянно быть на связи.

Любимый момент в отдыхе – когда можно оперативно не отвечать на сообщения. Кладу телефон куда-нибудь, и подхожу к нему только, когда хочу. Классное ощущение, когда он не должен лежать все время рядом с тобой.

– А серфинг? Откуда он взялся в жизни и почему?

– Как-то мы отдыхали в Крыму вместе с мамой. Она увидела, что есть курсы по виндсерфингу. Говорит: «Попробуй». Я работаю в спорте, но совершенно неспортивная сама по себе. Никогда не любила заниматься спортом. Смотреть – да, но заниматься – не мое.

Мама посоветовала попробовать серфинг, а я сомневалась – боялась. Мама сказала, что в моем возрасте попробовала серфинг и ей понравилось. Тоже где-то на юге впервые встала на доску.

Мне было стремно, но переборола себя. И мне очень понравилось, потому что я фанат моря. Оно для меня – что-то особенное. На сборах надо мной смеялись – в любую свободную секунду уходила на море, работала там или просто сидела. В команде шутили: «Тебе кровать надо ставить у моря. Будешь там жить».

На серфе чувствуешь полное единение с морем: только ты, волны, доска и ветер, который тебя несет. Когда приезжала в Крым, несколько лет подряд тренировалась на этой серф-станции. В последний год вышла на новый уровень: каталась не на самой простой доске, почти каждый день тренировалась. Со мной занимался чемпион Крыма по виндсерфингу.

– Как успехи?

– Давно не вставала на доску – уже несколько лет. Думала, чтобы где-нибудь в Подмосковье найти водохранилище, но все времени нет. Это очень классный опыт. Если еще раз попробую, думаю, вспомню, чему научилась.

Когда впервые позанималась, легла на лежак и просто вырубилась. Часа два спала после первой тренировки. Помню, как было тяжело, учитывая, что мышцы у меня слабые. Сложно, но, говорят, это хорошо получается у тех, у кого хорошее чувство баланса.

Там не столько сила в ногах, сколько умение балансировать. У меня это хорошо получается. Но тяжело поднимать парус, когда он падает. Это столько сил нужно в руках. Потом очень болели мышцы, как бы просто это не казалось.

– Не было страха открытого моря?

– В целом нет, но единственное – понимаешь, что все зависит от ветра и тебя может унести. Но я занималась с инструктором. Он всегда был рядом на каяке. Если что, он бы мне помог.

Один раз поднялся сильный ветер, были высокие волны. Профессионализма не хватало. Не справлялась с ветром, который вырывал парус из рук: не могла устоять на доске и падала. Тогда тренер взял парус сам, а я села на каяк. Минут 40 добиралась на нем до берега. Волны относили меня обратно. Так устала и разодрала коленки в кровь, потому что билась ногами об эту байдарку. Добралась. Интересный экспириенс.