Родиться в Азербайджане, жить в Коми, любить Турцию, работать на русском ТВ. Самый мультикультурный комментатор страны

Жизнь комментатора «Матч ТВ» Эльвина Керимова – географическая солянка из разных локаций: село в Азербайджане – Кронштадт – Сыктывкар – Москва.

В лютые 90-е он играл в футбол рядом с кладбищами и тюрьмами, бегал от скинхедов и видел, как неизвестные битами уничтожили отцовскую «семерку». А еще смотрел по ночам трансляции еврокубков, обсуждал их с учительницей и записывал матчи Шевченко. Чтобы потом закрепиться на телевидении и стать главным русскоязычным фанатом «Галатасарая» и всего турецкого футбола.

Мы спросили обо всем.

«Меня узнали в аэропорту и пересадили в бизнес-класс»

– С середины 80-х годов мои родители жили в Кронштадте. Но родился я в поселке под Ленкоранью в Азербайджане. Специальной задачи родить меня именно там родители не ставили. Просто мама поехала туда по работе – она на почте работала. Так все и сложилось.

Провел в селе два месяца. Само детство проходило в Кронштадте. Летом ездил в Азербайджан – раз в два года.

– Кто ваши родители?

– Отец раньше занимался бизнесом. Мама – домохозяйка. Раньше работала на почте – давно-давно, в советские годы еще. Потом уже воспитывала нас с братом.

– Получается, что вы не из самой бедной семьи.

– Из обычной на самом деле. Папа занимался торговлей овощей. У него была своя база. Но все было нестабильно.

– Отец разрешал смотреть футбол до двух часов ночи, хотя в восточных семьях строго с воспитанием. У вас не так?

– Со второго класса я смотрел не только матчи Лиги чемпионов, но и обзоры. Наутро делился эмоциями со своей учительницей, которая тоже любила футбола. Но она не всегда досматривала матчи до конца. Я со второго класса не пропускал почти ни одной игры. Не высыпался, конечно. Не было как такового восточного воспитания. Мои родители – скорее, типичные советские люди. Всю жизнь мы жили в России.

– Самое жесткое наказание в детстве.

– Папа никогда не наказывал. Даже защищал, если мама ругала.

Жестко, когда запрещали смотреть Лигу чемпионов. Но мы с братом как-то выкручивались. Помню финал «Бавария» – «Манчестер Юнайтед». Нам запретили его смотреть. Мы взяли магнитофон, по радио поймали волну НТВ и слушали.

– Кем себя больше чувствуете – русским или азербайджанцем? 

– 50 на 50. Я эмоциональный, как и все азербайджанцы. А ментально я, наверное, больше русский, потому что прожил здесь всю жизнь.

Когда приезжаю в Азербайджан, чувствую, что это родина моих предков. Мне там нравится. Ощущаю себя как дома, хотя там никогда не жил.

– Азербайджанцы – вспыльчивые люди. Вам это когда-нибудь мешало в комментировании?

– Не сказал бы, что вспыльчивые. Эмоциональные – да, темпераментные – да. Не могу назвать себя вспыльчивым человеком.

Что касается работы, то сначала эмоциональность мешала – неадекватно воспринимал происходящее на поле. Орал. Люто орал. Людей это раздражало.

Думаю, эта ошибка свойственна всем начинающим комментаторам. Получаешь кайф от происходящего и от того, что сидишь у микрофона. Искажается восприятие действительности.

– Ваше азербайджанское происхождение – частый повод для шуток в редакции «Матч ТВ»?

– Шутки на национальные темы – любимая для любой компании. Коллектив у нас мужской, так что шутим на разные темы.

Я по происхождению талыш. Вася [Уткин] любил подколоть, что талыш – это латыш, только наоборот.

– Как часто бываете на родине в Азербайджане?

– Бываю, но все реже и реже. Прошлым летом впервые за шесть лет побывал. У меня там много родственников – огромная азербайджанская семья. Конечно, скучаю. Хотелось бы бывать чаще.

Узнают редко. Далеко не все смотрят российские каналы. Интересный эпизод произошел в последний день перед моим отъездом из Баку в прошлом году. Я стоял на посадке в аэропорту. Вдруг сотрудники авиакомпании подошли ко мне и попросили отойти в сторонку. Подумал: «А что я такого совершил?». Оказалось, что меня узнали. Пересадили в бизнес-класс. Это было действительно приятно.

– Вы говорите на азербайджанском?

– Говорю, но плохо – на бытовом уровне. Изъясняться могу. Когда смотрю телевизор, слышу много книжных слов, термины, официально-деловую речь – плохо понимаю.

«Еще до переезда в Москву меня на 6,5 тысяч рублей развели риелторы»

– В Кронштадте вы прожили девять лет. «Зенитом» не заболели?

– На тот момент я чувствовал себя ленинградцем. За «Зенит» болела вся моя семья. Я тоже. В детстве не встречал людей, которые болели бы за «Спартак». Его не любили, и я с тех пор в чемпионате России как минимум за «Зенит».

– Как много болельщиков «Зенита» в Кронштадте?

– Все болели за «Зенит». На стадион в Питере я выбирался редко. В Кронштадте мы выходили играть в футбол. Помню, как к нам на площадку зашел пацан, который болел за «Спартак». Подкалывали его.

– 90-е для вас – это что?

– Время было непростое. Папа занимался бизнесом. Он попадал в разные ситуации. Тогда было понятно, что если у тебя нет каких-то связей, то приходилось работать под давлением с разных сторон. Помню, как среди ночи неизвестные разбили окно и вытащили магнитолу из машины отца. У него была «семерка». Папа выбежал и попытался догнать грабителя, но не успел. Машина была вдребезги – ее разбили битой.

– Потом вы переехали в Сыктывкар. Зачем?

– Из-за работы отца. Он нашел там приемлемые для себя условия. Тогда нам казалось, что это шаг назад. Потому что Кронштадт – почти Питер. А Сыктывкар казался глухой провинцией.

– Сыктывкар – это дикие морозы. Как к ним привыкали?

– Тяжело. Приезжали в октябре-ноябре. Если в Питере в это время еще не было снега, то в Сыктывкаре и снег, и метель, и «-30». Понадобилось время, чтобы ко всему этому привыкнуть.

– В морозы в футбол на улице играли?

– Да, и в «-25», и в «-30». Для нас это никогда не было проблемой. Утеплялись по-разному: надевали несколько пар носков, под куртку – три толстовки. Все по классике.

Мы играли на живописном месте. Вокруг – СИЗО, мужская и женская колонии, два кладбища, воинская часть и лес (смеется).

– Республика Коми – это вообще что и как?

– По размерам она больше Испании. Это богатая республика. Много ресурсов. Ее разворовали за последние годы. Все эти коррупционные скандалы, когда посадили главу республики, мэра города. Это сильно ударило по Сыктывкару и всей республике.

Но республика Коми – очень красивая территория с богатой природой и добрыми людьми.

– С какими мыслями вспоминаете Сыктывкар в начале нулевых?

– Лютое время. Было много скинхедов. Многие вели себя агрессивно. Было такое, что и мне попадало.

– Как именно?

– Как-то на школьной дискотеке к нам с другом подошли ребята и в грубой форме объяснили мне, что я должен уйти. Я этого не сделал. К счастью, до драки не дошло. Их было 4-5 человек. Если бы дошло, для меня бы все не очень хорошо закончилось.

Помню, как к другим ребятам приставали. В пятом классе учился армянин. Его все время били прямо в коридоре на перемене. Как-то прохожу, а он в крови сидит – то ли нос, то ли губу разбили. Спрашиваю: «Кто это тебя так?». И вижу, как пробегают малолетние засранцы в скинхедовской форме. Они были старше его на пару лет. Подзатыльников нараздавал, объяснил, что не нужно так делать.

Спустя годы стою на автобусной остановке. Меня окружают человек 7-8 и припоминают эту историю. Оказалось, что это те малолетние скинхеды, которые подросли. Говорят: «А ты помнишь, как нам подзатыльники раздавал? Сейчас за это ответишь». Минут 40-50 разговаривал с ними. До рукоприкладства не дошло.

– Повезло.

– В начале нулевых я занимался футболом. Однажды вышел из тренажерного зала —  он находился на стадионе, на котором проводил свои матчи хоккейный «Строитель». В 10-20 метрах от меня была касса, у которой стояли болельщики и покупали билеты. Большинство – бритоголовые. Человек 50. Выхожу я весь такой небритый. Поворачиваюсь и понимаю, что сейчас мне может хорошенько прилететь. Я дал деру. Прикол в том, что никто за мной не побежал. Было даже немного обидно.

– В целом – один негатив?

– Времена были суровые, но приятных воспоминаний значительно больше. С теплотой вспоминаю школу, друзей, поселок, в котором рос.  
Сыктывкар – мой любимый город. Если бы не работа в Москве, я оттуда бы не уехал. Там живут мои родители, брат с семьей, лучшие друзья.

– В Сыктывкаре вы играли за сборную города и становились чемпионом республики Коми. Там вообще есть футбол?

– Больше мини-футбола. «Новая Генерация» как-то даже доходила до полуфинала Суперлиги. Все серьезно и на любительском уровне. В сыктывкарской лиге играет огромное количество команд. Народ ходит. Мини-футбол там обожают. К сожалению, на федеральном уровне его почти не освещают.

Я становился чемпионом республики Коми в составе сборной Сыктывкара, но на победном турнире ни разу не вышел на поле. Не проходил в состав. Я был старательным, но посредственным игроком.

К полуфиналу дядя купил мне новые бутсы. А я все стеснялся сказать, что сижу на замене и на поле не выхожу. Не было смысла их покупать. На финал я отдал бутсы своему другу. Он вышел в них, и мы выиграли со счетом 1:0.

А когда я играл в основе в других турнирах, мы занимали пятые-шестые места. Это о чем-то говорит.

– Потом вы переехали в Москву и сказали: «Здесь я себя пока чувствую лилипутом». Что-то изменилось?

– Конечно. Я живу здесь восьмой год. Проще стало ориентироваться. Но прожив в таких небольших городах, как Кронштадт и Сыктывкар, не могу назвать себя человеком, который любит жить в мегаполисе.

– Чем вас встретила Москва?

– Меня развели риелторы. Еще до переезда повелся на анкету. Мне сказали, что есть квартира. Но попросили внести аванс – 6,5 тысяч рублей. Я как человек провинциальный и наивный попросил дядю встретиться и передать деньги.

Через несколько часов, когда должны были смотреть квартиру, эти люди пропали.

– До этого вы жили у родственников в коммуналке. Все так сложно?

– Да, жил у дяди на «Спортивной». Район классный, но в коммуналке – старый дом, которому больше ста лет и который давно находится в аварийном состоянии.  
Было непросто снять квартиру. Родственники меня приютили. Жил у них полгода.

Сейчас для меня Москва – это город, где у меня появилось много друзей и где я осуществил мечту. Москве я за многое благодарен. Это город возможностей.

«Пил пиво на дерби «Галатасарая» и «Бешикташа» в московском баре. Полетели стулья. Было много разбитых кружек и физиономий»

– Вы главный эксперт по турецкому футболу в русском телевизоре. Почему Турция? Из-за соседства и дружбы с Азербайджаном?

– Безусловно, это связано. Хотя это детские впечатления. Порой мы выбираем любимую команду неосознанно. Меня никто не направлял. Помню финал Кубка УЕФА «Галатасарай» – «Арсенал». По ходу того матча начал болеть за «Галатасарай».

Мне было 10 лет. Смешно, но по ошибке мне тогда казалось, что Турция когда-то входила в состав СССР. Я не понимал, почему никто за «Галатасарай» не болеет – наши же (смеется).

«Галатасарай» победил. После этого я открыл еженедельник «Футбол». Там была история чемпионатов Европы. Увидел, что СССР играл с Турцией. Тогда понял, что Турция никогда в состав Советского Союза не входила, но уже болел за нее.

– Почему именно «Галатасарай»?

– Сложно объяснить. Просто понравилась команда и тренер Фатих Терим. Уже 20 лет болею за «Галатасарай». Не жалею об этом.

На уроках, бывало, записывал в тетрадь результаты «Галатасарая», вел статистику. Высчитывал, как они играют с испанцами, немцами, англичанами. Был помешан на этом.

– До чего еще доводил фанатизм?

– У меня один из самых больших видеоархивов турецкого футбола в мире, около пяти тысяч файлов – в основном полные матчи. Еще коллекционирую формы «Галатасарая» и сборной Турции разных годов. Самая дорогая – та, что подарил Терим.

– Что за история?

– Перед матчем «Локомотив» – «Галатасарай» меня попросили найти переводчика для Терима на пресс-конференцию. Я позвал своего друга Рагима Гусейнова. Он прилетел специально на матч из Дубая, где живет и работает.

На пресс-конференции, когда я задал вопрос, Рагим представил меня Териму как болельщика «Галатасарая». Терим в ответ пообещал мне подарить футболку и сказал, что ему приятно видеть в России специалиста по турецкому футболу.

После пресс-конференции я подошел к нему, и он заговорил со мной на английском. Я его перебил и сказал, что говорю по-турецки. Он улыбнулся и говорит: «Пошли на тренировку». 

Мы пообщались немного. Спрашивал его о погоде. Он говорил, что в «-10» играть тяжело. А потом он подарил мне футболку, и мы сфотографировались. К сожалению, забыл попросить его расписаться на майке. Ее я, кстати, не ношу – собираюсь поместить в рамку и повесить на стену. 

– Терим дарит журналистам торты после интервью и предлагает потерявшему все Эбуэ работу в «Галатасарае». Он реально такой простой и душевный мужик?

– Я бы сказал, что сложный. Но это неотъемлемое качество большой личности. Он бывает вспыльчивым и эмоциональным.

В 2008 году Турция и Армения попали в одну отборочную группу. На пресс-конференции Терим выступил с заявлением и читал заготовленный на бумажке текст не о футболе, а об отношениях двух стран – сложных, безусловно. Но это нужно было сделать.

Во время его выступления в зале у кого-то постоянно играла музыка на телефоне. Териму это не понравилось. Он попросил относиться к нему с уважением и выключить звук. Один раз попросил, второй… Когда в пятый раз заиграла одна и та же мелодия, он встал и произнес фразу: «Я с большим уважением отношусь к вам.

Но вы не отвечаете мне взаимностью. Хорошего вечера». И покинул зал. Терим – очень эмоциональный человек.

Он великий мотиватор. Его команды часто выигрывают, уступая по ходу матчей. Наверное, помните Евро-2008? Если кто-то из ваших близких не верит в себя и свой успех, приведите ему один пример: на том Евро сборная Турции вела в счете всего 14 минут, но дошла до полуфинала.

Терим – главный человек в турецком футболе за последние 30 лет. Он вырастил целое поколение игроков, которое взяло бронзу на ЧМ-2002. Не под его руководством, но играли его футболисты – из «Галатасарая». Все началось с 1993 года, когда Турция выиграла Средиземноморские игры и в финале обыграла Францию с суперзвездами в составе.

Терим 9,5 лет (с перерывами) тренировал «Галатасарай». И продолжает тренировать. За это время клуб завоевал семь чемпионских титулов, Кубок УЕФА, кучу других трофеев.

Терим привлекает как личность. Он яркий и харизматичный человек. Кстати, у него есть мечта стать президентом «Галатасарая». Через несколько лет, думаю, это может случиться. Но пока он тренирует. Энергии у него полно.

– Терим крутой, но турецкий чемпионат – сборище звездных пенсионеров.  Не скучно смотреть на это?

– Это стереотип. В Турции много и молодых иностранных игроков. Турецкий чемпионат очень веселый. Футбол там зрелищный, с большим количеством голов, с темпераментными болельщиками, футболистами и судьями. Правда, пауз в игре слишком много – каждое судейское решение футболисты и тренеры пытаются оспорить, даже если все очевидно. Особенности менталитета.

– Три вещи, после которых все ломанутся смотреть турецкий чемпионат.

– Крутая телекартинка. Второй сезон чемпионат Турции показывает beIN Sports – канал, который принадлежит владельцу «ПСЖ». Декорации, студия, картинка – все это на очень высоком уровне и делается за большие деньги. И это приносит доход. Турецкий чемпионат бесплатно не посмотреть – нужно покупать подписку. Народ смотрит, а клубы зарабатывают. Команда Суперлиги получает около 40 миллионов евро за сезон от телеправ.

Много известных игроков выступает в Турции. Но не все ветераны. Тот же Кариус – ему всего 25. Снейдер приехал в «Галатасарай» в 28 лет. И там играют, а не доигрывают. Отбывать номер не дадут фанаты.

Ну и неповторимая атмосфера. Болельщики делают чемпионат Турции уникальным.

– Недавно на вас в твиттере подписался главный тренер «Кайсериспора» Хикмет Караман. Вы настолько сильно приближены ко всей турецкой движухе?

– Нет, я в Турции-то бывал несколько раз. Сам удивлен. Видимо, он переводит мои твиты. Караман – опытнейший тренер. Когда-то он мог возглавить «Галатасарай». А вообще, он меняет клубы как перчатки: за 20 лет – 20 команд. 

– Со многими турецкими журналистами знакомы?

– Со многими – нет. Но, например, общаюсь с Аттилой Туркером – журналистом, который специализируется на футбольных расследованиях и который писал разоблачительный материал про Мирчу Луческу: о его связях с агентами и о том, как он пропихнул в сборную футболиста из второй голландской лиги.

– Самый крутой инсайд, который вам сливали турки.

– Инсайдов не было, но была вот эта история с Луческу. Я тоже сделал материал на эту тему. 

А после публикации мне позвонил Луческу и 20 минут убеждал в том, что все это неправда. Что не агенты его убедили вызвать в сборную защитника «Дордрехта» – команды, которая к моменту вызова Алкана в сборную пропустила около 40 мячей во 2-м голландском дивизионе. Луческу умудрился разглядеть в нем талант.

– Знаете ли турецкий язык?

– Турецкую прессу читаю ежедневно уже 10 лет. Когда речь идет о спорте и футболе, то понимаю все. Если другие темы, то уже сложнее.

За последние полгода несколько раз был в Турции. Общался с турками на стадионе, в такси, в ресторане, на улице. Тяжело, но общаюсь. Практики не хватает, но турецкие программы о футболе и, конечно, сами матчи смотрю постоянно.

– Сколько языков знаете?

– Азербайджанский, турецкий, немного талышский и русский. Талыши – народ, имеющий иранское происхождение. В Сыктывкаре у меня был друг иранец. Когда он говорил по-персидски, я его немного понимал.

– Это правда, что вы брали интервью у Авраама Гранта, когда были студентом?

– Да, он приезжал в Коми. Там захоронены его предки. Их когда-то репрессировали. Грант посетил могилу родителей и приехал на футбол. 

Для него организовали пресс-конференцию. Все спрашивали, зачем он приехал, а я все о футболе: «Почему Шевченко в финале Лиги чемпионов не выпустили?».

– С турецкими фанатами никогда не было проблем?

– Помню, на «Павелецкой» было заведение – называлось «Оджакбаши». В 2013 году там я смотрел дерби «Галатасарай» – «Бешикташ». На поле случилась драка, ее активным участником был Фелипе Мело. Сижу в баре, пью пиво. Турецких болельщиков в Москве много. И тут фанат «Бешикташа» говорит чуваку в форме «Галатасарая», что Мело – последняя тварь. Тот ему ответил. И понеслась. Полетели стулья. В баре происходило примерно то же самое, что и на стадионе.

Матч не доиграли, потому что фанаты выбежали на поле. А у нас в баре было много разбитых кружек и физиономий. Но я в драке не участвовал.

«Во время эфира звонит отец и кричит в трубку: «Ты что, придурок? Посмотри на графику – 1:1, а не 1:0»

– Вы с братом и папой – фанаты Андрея Шевченко. Как так получилось?

– Это все из 90-х. Киевское «Динамо» Лобановского – команда, за которую болела вся семья.

Мы вообще болели за все наши клубы, если говорить о еврокубках. Я «Спартак» не любил. Но когда играли наши с ненашими, то поддерживал всегда – Россию, Украину, страны СНГ.

Шева – кумир. Вся квартира была в плакатах с Шевченко. Моя мама как-то произнесла фразу, которая в нашей семье стала крылатой: «У меня есть три сына: Эльвин, Эльмар и Шевченко». Мы с братом даже праздновали его дни рождения – 29 сентября.

У меня есть личный архив его игр – больше 100 матчей. Есть почти все голы, которые я периодически пересматриваю, когда ностальгирую.

– Из чего именно состоял домашний видеоархив?

– Да он и сейчас есть. Солянка. Могли записывать весь европейский сезон. Лучшие голы, полные матчи Лиги чемпионов и сборных, обзоры. Было милое время.

Я болел за «Галатасарай», но видел его раз в год-два, когда он попадал на наши клубы. Или его случайно показывали. Например, в 2003 году матч с «Ювентусом» показали по НТВ, потому что встречу перенесли из Стамбула в Дортмунд и игралась она тогда, когда других матчей просто не было. 

– Вы говорили, что втайне стирали с родительских видеокассет свадьбы и дни рождения. Сильно прилетало за это?

– Не прилетало, но стирал. В итоге не осталось ни праздников, ни дней рождения – один футбол, который сейчас никто не пересматривает.

– Родители часто смотрят ваши репортажи? 

– По возможности. У родителей нет спутниковых каналов, а я комментирую обычно именно там. Брат чаще смотрит. Пожалуй, он мой главный критик. Что-то советует. Друзья тоже смотрят.

– Много критикуют?

– Было забавно, когда лет семь назад я комментировал матч «Рома» – «Сампдория» и не заметил, как генуэзцы забили гол. Они к тому моменту уже вылетели, поэтому особо не праздновали. Показали повтор, на котором было видно, что это чистый офсайд, но судья засчитал гол.

Говорю в эфире, что офсайд, что счет 0:0. Потом «Рома» сравняла счет. Кричу: «1:0!». Начал говорить о турнирных раскладах. Тут мне звонит отец прямо во время эфира. Снимаю гарнитуру и слышу в трубке: «1:1! Ты что, придурок? Посмотри на табло».