Синяки, ночные смены, Лондон. Каково это – сняться в фильме Козловского
Работать по ночам и на рассвете. Повторять по двадцать раз одно и то же. Валяться в грязи и мокнуть. Худеть, не спать, уставать – но дико кайфовать от нового опыта.
Вы вряд ли знаете Владислава Хатаженкова. Ему 34, а его карьера – микс из клубов русского болота: от «Спартака-Нальчика» и «СКА-Хабаровска» до «Сибири» и «Томи». В 2017 году он пробил неожиданное достижение − снялся в фильме Данилы Козловского «Тренер».
В интервью «Голу» Хатаженков рассказал:
- как попал на пробы со сломанными ребрами;
- почему вместо продолжения карьеры выбрал съемки в кино;
- как выживал во время рабочих смен, которые заканчивались в 6-7 утра;
- зачем Сычев «рыбкой» прыгал в грязь (спойлер – так он пробивал пенальти);
- как Козловский в синяках и с отбитым боком валялся после съемок эпизода с единоборством;
- почему Давид Луис назвал его «фартовым русским парнем».
«Снимали ночью тренировку под дождем»
– Сколько раз пересматривали фильм «Тренер»?
– Раз семь, не меньше. Первый раз я его посмотрел на премьере в кинотеатре «Октябрь». Переполняли такие эмоции, что не вникал в сам фильм. Высматривал рабочие моменты.
Очень многое не вошло. После банкета я сказал нашему монтажеру: «Столько материала отсняли. Можно еще фильма два выпустить». Он ответил: «Два? Да можно четыре смонтировать». Если бы все сцены вошли, фильм бы шел часов 10.
– Когда больше переживали – перед дебютом в профессиональном футболе или на съемках?
– Как футболист. Если актер ошибся, у него может быть еще 100 дублей. На поле у тебя нет возможности повторить эпизод.
Когда в Новороссийск на съемки прилетели игроки «Тамбова», то с каким-то пренебрежением отнеслись к работе: «Да за часик-два все сделаем и пойдем отдыхать». В итоге снимались в два раза дольше.
У них ничего не получилось. Даже случился конфликт. Я прыгал в подкат, а парень из «Тамбова» боялся. Мы говорили, чтобы они концентрировались на своих элементах и не обращали внимания на нас. Для них это стало мучением.
________
История от «Тамбова» – в словах спортивного директора Павла Худякова:
«Самое забавное – финальная сцена. 3-4 часа утра. Последний эпизод с забитым голом. Нападающего играл мой хороший друг Коля Цветков.
После 12 часов съемок у людей уже ноги не шевелились, а ему нужно было замкнуть прострел и забить гол. Он то в штангу попадет, то во вратаря, то промахнется. Массовки было человек 600-700. И вся эта толпа начала дирижировать: «Коля, забей!». Козловский через громкоговоритель начал умолять его: «Коля, ну забей ты, прошу!».
________
– Весь фильм сняли за 50 смен. Сколько ваших?
– Где-то 33. Команда «Метеор» закончила съемки в конце июня. После этого меня еще на неделю оставили в качестве спортивного куратора – режиссером-постановщиком спортивных сцен.
В моих задачах – придумка схем, организация людей, расстановка по позициям, репетиции. Козловский приехал и все утвердил. За пять-шесть дней мы с ним корректировали сцену с матча Россия – Румыния.
– Как строилась рабочая смена?
– Мы вообще потеряли понятия дня и ночи. Смена начиналась в 16 дня и заканчивалась в 7 утра. По стандарту все занимало 12 часов.
Приходили почти к вечеру, а все говорили: «Доброе утро». После этого «завтрак», грим, костюмы. Далее – репетиция, подготовка к съемке. После часового перерыва на обед до победного набирали съемочный материал.
Краснодар сильно ограничивал по времени. Не было затяжных смен. Стадион с козырьком, из-за него появлялась тень, поэтому картинка портилась. В Новороссийске такого не было: получались переработки по 14,5 часов.
Нагрузки были большими. Мы это ощутили со съемок в Раменском. Снимали в апреле – холодно. Были эпизоды, когда мы уже разогрелись, снимаемся – раз, и пауза. Мышцы остывают. Никто не давал время на разминку. «Приготовились!» – все сразу по позициям.
На следующий день болели ноги, спины. Нам предоставили массажистов. Постоянно было спортивное питание: энергетики, протеин. Таким способом восстанавливались. После смен отсыпались.
За две недели в Краснодаре даже не видели, как ночь выглядит: приходили на стадион – было светло, уходили со стадиона – было светло. Поднимаешь голову и видишь ночное небо.
Трое суток снимались в Раменском. Было очень тяжело. Спихивали друг друга с кровати, чтобы проснуться. Спали даже в обед. Покушали – и сразу лежать на любых поверхностях.
– Уничтожали энергетики?
– Пил их, но не очень много. Съемки – адреналин. Тяжело, но интересно. Сами понимаете, что иногда в 5-6 утра нужно было по двадцать раз праздновать гол. Постоянно болела голова.
– Самый адский день на площадке.
– Сложной получилась съемка тренировки под дождем. Времени было мало, потому что под водой поле портится. Была ночь. Вода добавляла холода. Сделали дублей семь, но холодно стало уже после второго. Хотя Новороссийск, лето… После команды «стоп» все укутывались в пледы, пили горячий чай, но это не помогало. Удивительно, что никто не заболел.
После третьего дубля поле превратилось в кашу, мяч не катался. Началась импровизация. Самый эпичный момент: кто-то поставил мяч, чтобы пробить пенальти, как вдруг вылетел Дима Сычев и «рыбкой» нырнул в грязь и пробил головой. Истерика была у всей съемочной группы.
Еще помню эпизод в Новороссийске. Мы идеально отработали комбинацию. Прямо перед началом съемки на конец эпизода поставили нашего чернокожего легионера. Все идеально проходим, катим ему мяч, а он не забивает: то промахивается, то не попадает по мячу, то попадает во вратаря. Козловский выбежал, упал на колени: «Пожалуйста, хоть как-то забей». Доходило до истерического смеха.
– Меня интересуют два эпизода:
а) когда вы всей командой бегаете обмотанные в целлофановые пакеты;
б) когда толкаете покрышки в порту.
Сравнимо ли это с реальными нагрузками футболистов?
– Козловский сильно переживал из-за целлофана. Делали дублей по минимуму. На самом деле было не очень тяжело. Раньше таким способом многие сгоняли вес. Это идет еще с 80-х, 90-х годов. Для сердца это очень вредно. Но на съемках что были эти пакеты, что не было.
Насчет покрышек постоянно спрашивали: «Они реально такие тяжелые?». Очень легкие, только визуально казались тяжелыми. Можно одному катить.
Во время перерыва актер Саша Обласов как-то подошел и толкнул одну из них – она ему поддалась. Говорит: «Блин, я вас тут жалею, а эти покрышки такие легкие. Смотрю, вы уже вообще все тут актеры».
– Много сбросили веса?
– Много. Мы все делали на полную мощность, но постоянно подпитывались протеином и шоколадом, регулярно перекусывали.
Многие подтянули форму. Мы даже шутили над Димой Чеботаревым [играл в поле]: хотели отправить его на просмотр во вторую лигу. Актеры реально сильно прибавили. Например, нам давалось 1,5 часа на репетицию. Мы же эту сцену за 10 минут прорабатывали до идеального – даже семь раз подряд могли повторить. Все остальное время играли в футбол.
– Что больше выматывает: сборы с командой или съемки?
– Съемочный процесс. И физически, и морально большая нагрузка.
«Предложил Козловскому разбить мне нос в финале»
– Козловский говорил: «Так футбол в мире никто не снимал».
– Да, было много камер. Сложный момент, когда ты должен исполнить свой элемент на максимуме, чтобы выглядело реалистично. За тобой следят камеры со стадиона, наверху – коптеры. На стадионе в Новороссийске над полем летал «паук».
Прямо в середине комбинации ездил сегвей. Ты должен контролировать, где он едет. У него есть определенный маршрут, и он не видит, что происходит вокруг. Он огромный и разгоняется до 25 км/ч. Мы чувствовали его спиной, поэтому он ни в кого не врезался.
– Кстати, в финальном матче вам разбили нос.
– Это спонтанная идея. Предложил ее Козловскому. Он сказал: «Почему нет? Исполняй». Во время карьеры мне разбивали нос раза четыре.
Козловский требовал, чтобы все эпизоды отыгрывались на максимуме: подкаты, захваты, толчки. Он всегда говорил: «Если мы сейчас себя пожалеем, то потом будем ругать».
В один из выходных мы поехали в баню. После нас попариться ждали Данилу, но он не встал с кровати. Весь бок – в синяках. Накануне мы снимали эпизод с верховым единоборством. Даже Дима Смирнов говорил, что ему было больно врезаться. Он незаметно смягчал столкновение рукой, но даже на ладони образовался синяк.
Травмы случались. Однажды у Масяни [вратарь] вздулась вена, и он выпал на несколько дней. Из Москвы ему прислали дублера.
– Много придумок было?
– Да. Постоянно. То я предлагал, то Сычев, то Гатагов. Та же ситуация с Владимиром Ильиным, который далек от футбола. Он должен был войти в раздевалку и нам напихать. Мы стояли с ним вместе перед командой «мотор».
Текст у него был, но он не знал, что исполнить по действиям. По-тихому с ним договорились, чтобы в порыве эмоций он швырнул бутылку. В итоге Ильин попробовал, Козловский сказал: «Вау. Оставляем».
– Финальная сцена снималась на «Стэмфорд Бридж».
– Пробыли в Лондоне неделю, но снимались только одну смену. Был шикарный прием и организация. Нам даже поменяли билеты на день раньше, чтобы мы прилетели, отдохнули, сходили на матч «Челси» – «Эвертон». Нам выделили две ложы. Абрамовича с нами на трибуне не было. Он вообще не в стране находился.
Игроки «Челси» приезжают на парковку и оттуда уезжают все вместе на автобусе. Организатор проводил нас на эту подземную парковку, где мы в спокойной обстановке поговорили с футболистами.
– С кем именно?
– Давид Луис – позитивный парень, Виллиан. Перекинулись с ними несколькими фразами, пожелали друг другу удачи.
Виллиан выложил в инстаграме наше совместное фото, а Луис пришел в комментарии и написал что-то вроде: «Фартовый русский парень». «Челси» выиграл 2:0.
Они не знали, что мы приехали снимать кино. Но удивились, что на парковке собралась группа людей. Обычно они приезжают на пустую парковку, где, кроме охраны, никого нет.
– Чем запомнился Лондон?
– Красивый город, большой. Огромное метро, в котором с трудом разбирались. Внешне попроще, чем московская подземка, но так же запутанно со схемой. Если не разобраться или не спросить кого-то, можно уехать не туда, потому что на одной из станций поезда идут в четыре направления.
Лондон больше, чем Москва. Нас это сильно удивило. Интернациональный город. К нам относились хорошо.
«Сычев и Гатагов не чувствовали себя королями. И водитель автобуса, и главные актеры – семья»
– На роли в фильме пробовались около трех тысяч профессиональных футболистов – из них отобрали около 200 человек. Как туда попали вы?
– Мне написал ассистент по актерам. Я сначала не понял. Приехал на кастинг в Строгино. На тот момент у меня было сломано ребро (без смещения), другое – сильно ушиблено. На матче любителей в меня ногами влетели в ребра.
Небольшая разминка, поиграли «дыр-дыр», походил пешком – так проходил кастинг. Оценивали внешность. Одни зашли – другие пришли. Целый конвейер. Через неделю мне позвонили. Ребра зажили, уже перемещался трусцой. Потом Козловский меня отозвал и спросил, готов ли я к съемкам. Сразу дал согласие.
– Цитата Козловского: «Я ввел если не диктат, то пристальный контроль всего происходящего на съемках». Приведите примеры.
– Козловский был в курсе вообще всего. В съемках есть определенные традиции – например, 300-й кадр. Они отмечают его. На одном из фуршетов случился конфликт. Козловский всех собрал и урегулировал.
С Козловским мы полностью находились в диалоге. Некоторые моменты он отдавал мне, Сычеву или Гатагову. В Новороссийске одну из сцен на 90 процентов построили на импровизации. Предложили вариант. Козловский говорит: «Круто. Утверждаем. Снимаем». Закончили. И так весь день.
Он спрашивал нас и про футбольный жаргон. Как-то я сказал фразу в раздевалке, он за нее зацепился: «О, а так говорят? Круто». Вставили в сцену.
– Сычев и Гатагов не чувствовали себя королями?
– Нет. Такая атмосфера, что и водитель автобуса, и главные актеры – одна семья.
Один раз Козловский сорвался, когда закончились съемки команды «Метеор» и приехали новые ребята под матч Россия – Румыния. С ними он не был знаком.
Часа два ничего не получалось в кадре, хотя на репетиции все шло шикарно. Но мы репетировали вечером: была роса и другие мячи, которые скользили по траве. Сами съемки проходили днем. Жара «+38», поле сухое, мячи другие и цеплялись.
Ничего не получалось. Козловский выбежал, сорвался на эмоциях. Он сильно переживал, потому что мы потратили много времени, а материала не набрали.
– Не матерился?
– Вообще нет. Все относились с понимаем и больше злились на себя, если что-то не шло.
– Козловский как футболист ужасен?
– Думал, что будет хуже. Для любителя он прилично выглядит. Один-два раза в неделю Даня с друзьями играет футбол. Из всей съемочной группы он выглядел лучше всех. В выходной день съемочная группа устроила товарищеский матч друг с другом. Он прилично смотрелся. Как в кино, играет ближе к атаке.
– Над кем больше всего угорали?
– Над парнем, который играл Зуева. Козловский сразу сказал, чтобы мы привыкали к новым именам. Виталика мы даже забыли, как зовут. Все время: «Зуев, Зуев».
Он забавный парень, в Питере занимался в футбольной школе. Минимальные навыки есть. Ему мешало то, что он всегда суетился.
Как-то он уснул. В раздевалке вокруг него построили шалаш из каких-то ковриков, матов, конусов – в общем, обложили со всех сторон. Потом обрызгали и разбудили. У него паника. Кричим, что съемки и все пропало. Он вскочил, испугался.
– Еще одна цитата Козловского: «Какую-то денежку мы платили. Но она не такая большая, какой могла быть». Сколько вы заработали?
– Нормально. Деньги в этом случае были на третьем-пятом плане. Было просто интересно и приятно во всем этом участвовать. Появились новые знакомства.
– Напились ли после окончания съемок?
– Когда провожали команду «Метеор», устроили большой банкет. Праздновали сразу после окончания смены – в 7 утра. Потом многих отправляли в аэропорт.
– Чем пожертвовали ради работы в фильме?
– Возобновлением карьеры на определенном уровне. Меня звали поиграть во вторую лигу две московские команды. Я уже дал согласие, а потом Козловский лично обратился к руководству клуба и сказал, что хочет меня видеть у себя. Сначала была договоренность, что они меня подождут. Но потом вектор развития и комплектование команды поменялось.
– Не пожалели, что вместо игры в футбол выбрали съемки в кино?
– Нет. Тем более, что через год этот футбольный проект развалился.
