9 мая каждого года телепрограммы насыщены фильмами о Великой Отечественной войне. Статус и важность праздника обязывают заполнять эфирное время кинокамбэками в сороковые. 9 мая – день, когда не стоит говорить о футболе.
Если же и проводить параллели между войной и футболом, то в массовой культуре вечно живы и актуальны две истории. Ежегодно мы думаем о «матче смерти» в Киеве и смотрим картину с Сергеем Безруковым. Мы с умилением вспоминаем, как капитан Титаренко забивает пенальти Вано в фильме «В бой идут одни старики».
Сейчас футбол – это телеконтракты, борьба с расизмом, битвы тактиков и безумные трансферы. 70 лет назад все было иначе. Футбол был политическим инструментом, оружием пропаганды, агрегатором нереальных фанатских историй и тем, что спасало людей от смерти.
Диктатор Франко использовал «Реал»
Европа 1930-х годов была пронизана политическими конфликтами. Один из них случился за три года до начала Второй мировой – в 1936 году началась Гражданская война в Испании. Причин связывать эти события с будущей войной хватает. Во-первых, в Испании сражались советские солдаты и офицеры, во-вторых, в годы Великой Отечественной диктатор Франко придерживался достаточно скользкой позиции. «Испания не столько желает победы оси, сколько поражения России», – юлил Франко.
Война в Испании началась в 1936-м и шла почти три года. Республиканская власть сменилась военно-националистическим правительством генерала Франсиско Франко. Война сильно повлияла на расклад сил в футболе – почти весь состав мадридского «Атлетико» погиб во время сражений в Мадриде. Осенью 1939-го, когда война кончилась и чемпионат возобновили, «Атлетико» страдал от нехватки футболистов.
Но клуб нашел выход: объединился с довольно мощной командой авиации из Сарагосы (там действительно играли военные летчики). Так появился клуб Atletic Aviacion.
«Атлетико» внезапно обрел силу и выдал два чемпионских сезона – в 1940-м и 1941-м. Тогда же команда стала называться Atletico Aviacion с «о» в конце – из-за указа Франко о переименовании всех спортивных организаций на испанский манер. Победы радовали диктатора: новый клуб символизировал могущество режима. Основной поддержкой выступала именно армия, потом – церковь.
Франко не любил футбол, но грамотно использовал его в своих целях. Например, с его подачи по телевидению крутили матчи чемпионата, когда Испанию трясло от недовольств. Почти всегда это были игры только одной команды. «Реал» – наш лучший посол», – объяснял Франко.
Гитлер был фанатом «Шальке». Правда или миф?
До 2008 года немецкие фанаты (в особенности из Дортмунда) считали, что болельщиком «Шальке» был Адольф Гитлер. У сторонников данной теории был ровно один аргумент.
За 112-летнюю историю «Шальке» был чемпионом страны семь раз. Шесть титулов пришлись на период с 1934 по 1942 – даты идеально сходятся с промежутком, когда у власти был Гитлер. Несмотря на довольно дряхлую аргументацию, газета The Times выкатила текст «50 худших знаменитых футбольных фанатов» – там Гитлера записали чуть ли не в ультрас «Шальке».
Разруливать неприятную ситуацию пришлось Герду Фоссу – руководителю клуба по связи с общественностью и СМИ:
«Мы проверили и перепроверили буквально все: называлась ли трибуна стадиона в 1933-1945 гг. «Трибуной Фюрера», к примеру? Был ли Гитлер хоть на одном матче нашего клуба, отвлекаясь на время от геноцида? Не нашли ровным счетом ничего. Думаем, потому что Гитлер просто не был футбольным фанатом».
А что было с футболом в Германии?
До прихода Гитлера к власти в Германии существовало множество лиг, организованных на основе профсоюзов или религиозных убеждений. Когда Гитлер официально оформился в статусе фюрера, команды католиков, православных и протестантов мгновенно выпилили. Почти 700 тысяч футболистов по всей Германии потеряли команды.
Борьба за расовую и идейную чистоту тоже коснулась футболистов: несмотря на номинальный статус свободных агентов, подписать новый контракт они могли только при наличии двух рекомендаций от «немарксистских» граждан.
Еще сильнее по футболу ударили Нюрнбергские законы – всех, кого Германия не отнесла к числу арийцев вышвыривали из футбольных клубов. Репрессии коснулись и персонала – команды покидали тренеры и сотрудники. Больше всего доставалось евреям – их было много как среди игроков, так и среди персонала клубов. Изначально их сбивали в отдельные команды, которые в турнирах именовались по национальной принадлежности. После берлинской Олимпиады 1936 года евреи из немецкого футбола исчезли. Вместо футбольных полей они оказались в бараках концлагерей.
Одной из выживших жертв реформ был Вилли Зиметсрайтер, бывший футболист «Баварии». Он вспоминал, что спортивные заслуги при режиме Гитлера обнулились:
«Да, пропадали люди куда-то. Жаль их, конечно. Хорошие люди были, – ведь брали всех без разбора: президента «Баварии» Курта Ландауэра, который построил для команды стадион и сделал клуб последним чемпионом донацистской Германии, или форварда «Карлсруэ» Юлиуса Хирша – двукратного чемпиона и основного игрока сборной Германии».
История Хирша крайне трагична. Оказавшись в лагере, его задействовали в одном из турниров, проводимых СС. Во время матча истощенный и ослабевший Хирш был не способен играть в нападении, поэтому его поставили в ворота. Форвард отразил несколько ударов, но все равно пропустил два мяча. Тренер команды заподозрил Юлиуса в сдаче матча – после свистка его сразу же расстреляли.
После тотальной зачистки и объединения арийских футболистов нацисты упорядочили новую систему проведения чемпионатов: Германия делилась на 16 Гаулиг по региону, в каждой по 10 команд. Чемпионы выходили в плей-офф и боролись за титул.
В сентябре 1942-го тренер сборной Германии Зепп Хербергер выпросил у НСДАП товарищеский матч, чтобы игроков не забрали на восточный фронт. Руководство одобрило просьбу Зеппа, но сразу столкнулось с небольшой проблемой. Из-за того что во Вторую мировую было втянуто предельно много стран, Германия долго не могла найти соперника.
Одна из немногих стран, которая все-таки согласилась на встречу – нейтральная Швеция. Матч проводился в Берлине – на зарубу сборных пришло около 100 тысяч человек, среди которых был министр пропаганды Германии Йозеф Геббельс.
Германия пролетела со счетом 2:3, и это вывело Геббельса из себя. Он запретил сборной играть в Германии, так как «гарантировать победу тренер не может, а поражение подрывает моральный дух нации». В 1943-м сборная Третьего Рейха сыграла последний матч – немцы разбомбили словаков со счетом 5:2, а уже через месяц всем составом укатили на фронт.
Из-за проблем на фронте идея с Гаулигами постепенно умирала. Для команд не выделяли транспорт – поездки на гостевые матчи были невозможны. Весь бензин уходил на нужды армии.
Изменились и составы команд – всех здоровых игроков мобилизовали в армию, а команды состояли из микса старших школьников и счастливчиков за 35. Последним чемпионом Гаулиг стала «Бавария». Это случилось 24 апреля 1945 года. Через 16 дней Кейтель подписал акт о безоговорочной капитуляции Германии – футбол в стране восстановится только через восемь лет.
Футбол поднимал дух советских солдат – матчи проводились в блокадном Ленинграде и разрушенном Сталинграде
В истории Великой Отечественной было достаточно мест, где люди умирали тысячами без намека на боевые действия. Освенцим, Бабий Яр, и, конечно, изолированный Ленинград. Чтобы хоть немного выбить из памяти людей страшную зиму 1941-го, Военный совет Ленинградского фронта разработал комплекс мероприятий для сплочения населения и поднятия боевого духа.
В числе таких мероприятий оказался футбол. Еще на этапе организации Военный совет столкнулся с проблемой: живых и способных выйти на поле футболистов практически не было. Сборной металлического завода пришлось даже просить помощи у соперников – команды «Динамо» из Ленинграда. Динамовцы поделились игроками, и матч состоялся.
Участники того матча вспоминали: «Мы играли без перерыва, потому что понимали: если остановимся, то больше не поднимемся». Выбивать мяч в аут было строго запрещено – на бровках росла картошка. Игру проводили на стадионе клуба «Динамо», потому что деревянный «Петровский» зимой разобрали на дрова. Альтернатив в Ленинграде не было – везде либо воронки от снарядов и бомб, либо огороды.
Существовала байка, что прямой репортаж со стадиона вели на русском и немецком языках – специально назло немцам. Ясность позже внес комментатор и телеведущий Кирилл Набутов. Его отец Виктор Набутов участвовал в том матче и объяснял, что прямой репортаж был никак невозможен. Немецкая разведка следила за радиоэфиром советских войск и могла мгновенно устроить артобстрел стадиона. О матче рассказали на следующий день по фронтовому радио, взбодрив отчаянных советских солдат посланием: «Город жив». Вот что вспоминает об этом сообщении участник обороны Ленинграда Николай Светлов:
«Никогда не забуду день, когда в траншеях на Синявинских болотах в 500 метрах от немцев услышал репортаж со стадиона «Динамо». Я сначала не поверил, побежал в землянку к радистам, и они подтвердили: верно, передают футбол. Что делалось с бойцами! Это был такой боевой подъем, что если бы в тот момент был дан сигнал вышибить немцев с их траншей, то плохо бы им пришлось!».
Разгромный результат той игры («Динамо» победило со счетом 6:0) был совершенно неважен. Ленинград и его защитники доказали: после трех месяцев смертельной зимы у города есть силы для жизни, борьбы и маленьких радостей.
31 января 1943-го солдаты 64-й армии взяли в плен генерал-фельдмаршала Фридриха Фон Паулюса, а 2 февраля 1943-го Сталинградская битва была окончена. Коренной перелом наметился не только в ситуации на фронте (исход кампании 1943-го решит Курская битва), но и в жизни разрушенного бомбежками города.
2 мая 1943-го на расчищенном от осколков снарядов поле стадиона «Азот» провели полноценный футбольный матч, который собрал почти 10 тысяч зрителей. «Все самое страшное позади. Город возвращается к нормальной жизни», – объясняли военные. Для матча в воскресшем Сталинграде из Москвы приехал «Спартак» – лучшая на тот момент команда СССР.
Матч закрепился в истории еще и из-за результата. Созданное с нуля сталинградское «Динамо» победило крутых гостей. Да, счет был минимальным, но горожане нашли в этом символизм: выстоял город, выстояла и команда. «Спартак» пропустил гол в контратаке, а лучшим игроком матча стал голкипер «Динамо» Василий Ефремов. Перед игрой он получил медаль «За отвагу», а потому вышел на матч максимально заряженным – Ефремов тащил абсолютно все, что летело в створ.
Такой матч не обошелся без своей мини-легенды. Долгое время существовал слух, что мяч на поле сбросили с самолета-бомбардировщика. Это, конечно, было лишь забавной сказкой. Британская газета Times назвала проведение матча «вторым чудом Сталинграда»: «Если русские могут играть в футбол в этом городе, значит, они видят хорошее будущее».
Так как в 1944 году для проведения чемпионата СССР по футболу элементарно не хватало ресурсов (физических, материальных, моральных), для воскрешения советского футбола использовали более скоротечный вариант турнира – кубок Советского союза. 27 августа 1944 года в финале схлестнулись тогда еще ленинградский «Зенит» и ЦДКА.
Да, летом того года советские войска вышли к государственной границе, но это не означало облегчения в жизни гражданского населения. Несмотря на плотнейший график рабочих смен, на финальный матч кубка пришло почти 70 тысяч человек – стадион «Динамо» полностью забился желающими посмотреть игру.
«Зенит», который по пути к финалу неожиданно разносил всех фаворитов, не подвел и финале – команда из Ленинграда дожала ЦДКА со счетом 2:1. Случай уникальный: впервые советский титул выиграла команда не из Москвы. Тут, как в истории со сталинградским матчем, нашелся свой символизм. Победа команды из Ленинграда в год снятия блокады – красивая история и еще одна маленькая победа для людей, которые пережили 872 дня осады.
Правда, игроки «Зенита» голода и остальных ужасов блокады не прочувствовали. Еще в первый этап эвакуации ленинградцев (июль-август 1941 года) персонал команды и игроки покинули город для работы на оптическом заводе в Казани.
Оказавшись далеко от линии фронта, футболисты и тренеры производили прицелы для орудий и снайперских винтовок, восстанавливали и чинили перископы подводных лодок.
Несмотря на отсутствие «Зенита» в годы блокады, адовый труд в тылу и символичная для для Ленинграда спортивная победа были отмечены партийным и военным руководством – в сентябре 1944 года футболисты «Зенита» получили медали «За оборону Ленинграда».
Легендарный вратарь «Манчестер Сити», который обожал Гитлера
Берт Траутманн родился в 1923 году – к началу Второй мировой войны ему было 16 лет. Он был крепким, спортивным парнем, который презирал слабость отца-алкоголика и почитал фюрера за восстановление экономики, продвижение спорта и отбор высшей расы.
В 17 лет Берт ушел добровольцем в армию, в 18 – попал на восточный фронт. Отменная физподготовка освободила Траутманна от службы в пехоте – в 1941-м атлетичного Берта сразу направили в десантную часть.
В течение четырех лет он служил парашютистом в люфтваффе, выполняя военные операции на советско-германском фронте. Берт был награжден пятью медалями, включая Железный крест – высшую награду рейха.
Помимо физической силы Траутманн был крайне везучим парнем – он дважды попадал в плен (к советским и французским солдатам), но оба раза бежал. В 1944 году аналогичная ситуация случилась с британцами. Берт почти умотал от выследивших его солдат, но, перепрыгнув через забор, наткнулся на предусмотрительного офицера, ждавшего побега. Тот встретил его словами: «Привет, фриц, хочешь чашку чая?».
Увиденное на фронте быстро выбило из головы Траутманна догмы фашистской идеологии, и после освобождения из лагеря военнопленных под Манчестером он отказался от репатриации. Берт решил отдать долг стране, оставившей его в живых. Траутманн устранял последствия войны в Англии, был разнорабочим на ферме и в свободное время играл в любительской команде «Сент-Хеленс».
Крутая физическая форма Траутманна позволяла ему действовать на всех позициях, но круче всего он играл в воротах: летал за мячом по углам, смело выбегал на перехваты за пределы штрафной и запускал атаки точным дальним броском. Из-за Берта на матчах «Сент-Хеленс» стали появляться скауты профессиональных клубов.
Первым на игрока вышел «Бернли», но более настырным оказался «Манчестер Сити». Их основной вратарь завершил карьеру, а сменщик слег с туберкулезом – Тратуманну гарантировалось место в основе.
Сразу после перехода начались вполне ожидаемые проблемы с фанатами. Переход Берта взорвал британские газеты – абсолютно все СМИ рассказали историю о бывшем военнопленном, который спустя четыре года после войны вдруг оказался в «Сити». Еврейская община Манчестера кипела от недовольства – усмирять буйных людей пришлось председателю «Сити» и главному манчестерскому раввину.
Несмотря на мнимое успокоение фанатов и манчестерских евреев, Траутманна все еще считали недобитым врагом. Его дебют случился в Лондоне, в игре против «Фулхэма». Вместо кричалок Берт слышал с трибуны пожелания смерти, ругательства и регулярные выкрики фразы «Хайль Гитлер!».
Траутманн игнорировал хейт и выдал фантастический матч: Берт играл настолько круто, что уже к перерыву толпу на трибунах не волновало его происхождение и прошлое в рядах вермахта – вместо оскорблений фанаты распевали имя нового вратаря.
Берт прописался в старте, женился на англичанке, заговорил с ланкаширским акцентом, нашел работу автомеханика и превратился в полноценного гражданина Великобритании, хотя камбэк на родину наверняка бы принес ему вызов в сборную ФРГ.
Берт отказался от идеи возвращения в Германию ради игры за «Сити». С клубом он прошел и вылет во второй дивизион, и трудное возвращение в первый, и проигранный финал Кубка Англии – в 1955-м «Сити» отдал чашку «Ньюкаслу». Через год клуб вновь дошел до трофейной зарубы на «Уэмбли» и на этот раз увез кубок в Манчестер.
За 15 минут до конца матча Траутманн прыгнул головой вперед, в ноги нападающему и получил мощный удар коленом в шею. Тренер «Сити» собирался ставить в ворота полевого игрока (замены кончились), но Траутманн убедил коуча в том, что способен доиграть матч.
«Ощущения были весьма необычными, – вспоминал вратарь. – Я перестал различать цвета, игроки превратились в нечеткие силуэты. Рассказывают, что я совершил несколько сэйвов, но сам я помню только черно-белую пелену. Дважды или трижды я терял сознание, и мне приходилось поддерживать шею рукой».
Он поднялся в королевскую ложу, чтобы получить кубок и медаль, высидел торжественный ужин в честь победы и уехал домой, думая, что просто получил сильный ушиб или растянул мышцу. Лишь через два дня ему сделали рентген, который показал, что один из шейных позвонков раскололся надвое. Вратарь выиграл не только Кубок Англии, но и дуэль со смертью – трагедия могла случиться прямо на поле.
Траутманн не только выжил, но и выдолбил свое имя в истории «Сити» и британского футбола - благодаря победе в Кубке Англии и достойному четвертому месту в чемпионате вратаря признали лучшим игроком сезона в Англии. Эта награда впервые досталась иностранцу.
Обилие историй о взаимосвязи Второй мировой и футбола еще раз уничтожает тезис «футбол – бессмысленная беготня за мячом». Его использовали диктаторы и военные, а факт проведения матча гнал в атаку не хуже, чем бас политрука. Игра спасала, вдохновляла и давала новую жизнь – вряд ли на это способно что-то, лишенное смысла.
