Создатель Rammstein ночевал в парках, терпел пытки полиции, мыл окна и убегал из страны – так куются рок-звезды
После развода родителей его жизнь рухнула: плакал из-за разорванного плаката KISS, сбегал из дома по ночам, стал одиночкой в школе
Детство Цвена Круспе – деревенская романтика и беспечность. Дом в коммуне Вайзен под городом Виттенберге всегда переполняли кошки и собаки, а рядом старшие сестры и брат: «Я радовался прожитому этапу, потому что до 12 лет все было хорошо и без забот. У нас не было проблем с деньгами и вещами, хотя ГДР практически разорилась».
Мир перевернулся, когда родители развелись: мама снова вышла замуж, забрала детей и переехала в Шверин к новому мужу. Для Круспе началась драма. Отношения с отчимом не складывались. Чтобы не оставаться дома, Круспе сбегал по ночам и спал у друзей или на лавочках в парках, пока по городу его разыскивала полиция. В 12 лет отчим разорвал плакат группы KISS, который висел над кроватью в детской комнате. Всю ночь Круспе плакал и до утра склеивал его, чтобы повесить обратно.
«KISS для нас были абсолютным феноменом. Они представляли в наших глазах капитализм в чистейшем его виде, и каждый ребенок был заражен KISS, как вирусом. Мы писали «KISS» на своих тетрадях, и если это попадалось на глаза учителю, можно было запросто вылететь из школы», – с разукрашенных лиц участников группы тащилось целое поколение.
Из-за скромного характера Круспе периодически доставалось в школе, поэтому он уходил в одиночество: «Я не был уродливым или застенчивым парнем, который стоял в углу. Мое положение было скорее таким: я довольно часто подвергался домашнему аресту, и музыка была для меня единственным мостом к бегству». Типичная ситуация: он сидит в пустой комнате, поглядывает на улицу и слушает записи Led Zeppelin, Black Sabbath и AC/DC.
Круспе становился чемпионом ГДР по борьбе среди юниоров, но всегда хотел в музыку
В 12 лет Круспе отдали в секцию по борьбе. Родители хотели, чтобы сын занимался спортом, как старший брат Гордон, и пытались отвлечь его от побегов из дома: «Единственное, что я делал, чтобы привлечь внимание, – проблемы. Старший брат был хорошим, а я плохим».
В спортивном клубе «Локомотив Виттенберге» Круспе провел семь лет и становился чемпионом ГДР среди юниоров. Пять дней в неделю занимали тренировки, выходные уходили на участия в соревнованиях.
Спорт позволил морально окрепнуть и набрать мышечную массу, чтобы контролировать гнев и обеспечивать самозащиту: «Когда я начал заниматься борьбой, меня научили управлять агрессией и злобой. К сожалению, для побед мне всегда не хватало терпения. Я хотел побеждать, как Тайсон». С того момента за ним закрепилось прозвище Sholle [с немецкого – «глыба»].
Внутренне Круспе тянуло к творчеству: «Я слушал очень много музыки. Слева у меня были пластинки, справа – магнитофон, а между ними пел я». С 12 лет он выстукивал ритмы по столу и два года под неодобрение родителей тратил по шесть часов в день на занятия музыкой. «У меня не было их поддержки. Учитель музыки сказал, что у меня есть талант и я должен поступить в музыкальную школу, но в Восточной Германии все было рассчитано только на спорт», – объясняет Круспе.
Спортивное прошлое Круспе вошло в клип Rammstein на песню Mein Teil, где он борется с самим собой. Его двойника сыграл борец Ральф Питерек из спортивного клуба «Тальхайм». За несколько часов съемки Круспе с трудом справлялся с Питереком, но добился нужной картинки c захватами, бросками через плечо и жесткими падениями на мат, как в детстве.
Чтобы заниматься музыкой и выживать, Круспе стал дальнобойщиком и убирал за пенсионерами. Первую гитару он купил для перепродажи
Вместо карьеры в спорте Круспе выбрал музыку, но быть рок-звездой в ГДР – опасно. Власть считала рок бесполезным занятием и наказывала за тунеядство. Школьная система заставляла детей осваивать пролетарские профессии, поэтому Круспе несколько раз в неделю работал на кухне поваром и подрабатывал, продавая напитки и убираясь в домах у пенсионеров.
После окончания школы он водил грузовики, но остался без прав, когда попал в аварию. Еще в карьерном листе мелькали изготовление и продажа обуви на рынке и мытье окон (откуда уволился из-за боязни высоты). «Когда голод берет за горло, я становлюсь неожиданно изобретательным», – говорит Круспе в книге Жака Тати «Rammstein: будет больно».
Первую гитару Круспе купил в Чехословакии, чтобы перепродать в ГДР и заработать. На обратном пути компания друзей остановилась в палаточном лагере, а девушка у костра попросила его сыграть на гитаре. Круспе сильно смущался, но согласился: «Чем громче я играл, тем больше ей это нравилось. И тут мне в голову пришла гениальная мысль: девушки любят парней, которые умеют играть на гитарах!».
Та ситуация заставила поступить в джаз-школу и получить музыкальное образование. Трения с отчимом Круспе перенес на репетиции: «Он сумел привить мне очень важную для музыканта черту: дисциплинированность. Сочинять нужно каждый день, не расслабляясь – для меня теперь это очень важно!». К 20 годам Круспе окончил училище.
Привезенная из Чехословакии гитара стала вдохновением. На ней Круспе совершенствовал игру, но хотел большего. Чтобы купить новую электрогитару, он обменял несколько тысяч ГДР-овских франков [UPD: конечно, не франков, а марок. Мы ошиблись] и отдал их незнакомцу, чтобы тот привез ему гитару Fender Stratocaster. Через два месяца результата не было: Круспе паниковал, что наивно потерял деньги, но к Рождеству новая гитара все-таки приехала.
Круспе три дня ни за что избивали в полиции. Он сбежал из ГДР, но вернулся после падения Берлинской стены
Чтобы финансово существовать, параллельно с занятиями музыкой Круспе изготавливал украшения на продажу. Про это узнали агенты Штази [министерство государственной безопасности ГДР] и жестко прижали: «Они узнали об этом через информатора и шантажировали меня, потому что я не платил налогов и не имел подготовки квалифицированного рабочего. Мне дали выбор: либо стать их неофициальным сотрудником, либо сесть в тюрьму».
Круспе дали неделю и сказали молчать, но он разболтал о ситуации близким. Через неделю про него забыли.
В 1989 году Круспе бежал из ГДР через венгерскую границу в Австрию. Конечная цель – Западный Берлин. Переезд спровоцировал случай, когда за год до падения Берлинской стены его засосало под прессинг за митинги. Круспе вышел из метро и попал в кольцо полицейских, хотя ничего не делал. Его посадили в грузовик и увезли на окраину города, где продержали три дня.
По шесть часов в день Круспе стоял у стены, при малейшем движении его били. «Я был ни в чем не виноват совершенно, но полицию это не интересовало. После трех дней я был полностью готов и решил для себя: хватит», – вспоминает Круспе.
Побег из ГДР казался риском, но шансом обойти парализующую систему: «Границу закрыли из-за многочисленных демонстраций и волны побегов. Так что я пересек ее в ночь и туман. У меня был план: я записал, куда именно направляется охрана». В Западном Берлине Круспе провел год, где участвовал в записях с разными группами и стал отцом. Творческий подъем накрыла депрессия, которая началась после расхода с девушкой. Итог поломанных отношений – рожденная дочь.
Начало Rammstein: Линдеманн пел под одеялом, а молодую группу считали неонацистами и кидали на сцену трупы коз
Когда Берлинская стена пала, Круспе вернулся в Шверин. «На дворе были стремительно меняющие жизнь 90-е. Разрушена Берлинская стена, жажда перемен сменилась перед неизвестным капиталистическим будущим. Хаос в молодых головах вытолкнул панк-рок из народных глубин прямо на сцену», – описывает переходный период Жак Тати в книге «Rammstein: будет больно».
В 1993 году появился первоначальный состав Rammstein. Круспе пересадил Тилля Линдеманна из First Arsch с барабанов на вокал. Ему нравилось, как Линдеманн часами напевал мелодии под нос, когда дома плел корзины, и заставлял того петь под одеялом, чтобы не будить соседей. Вместе с барабанщиком Кристофом Шнайдером и басистом Оливером Риделем группа из четырех человек и без названия записала несколько демо-песен на английском языке и выиграла конкурс для молодых исполнителей в Берлине. Приз – запись в профессиональной студии. Для этого состав Rammstein увеличился до шести человек, получил название и пел уже по-немецки.
В 1995 году вышел дебютный альбом Herzeleid, с которым Rammstein через несколько месяцев выехал за пределы Германии, чтобы выступить на разогреве у Clawfinger в Польше и Чехии. Концерт в Варшаве сорвали зрители: они посчитали Rammstein неонацистами и закидали группу бутылками. Через четыре года (уже с двумя альбомами – Herzeleid и Sehnsucht) – тур по Южной Америке вместе с KISS. В Бразилии зрители не помешали выступлению, но бросили на сцену трупы коз.
«Нужно бросить вызов, чтобы оставаться голодным». Круспе полюбил Нью-Йорк больше Берлина – и вдохновился этим на сольный проект
Круспе никогда не боялся меняться: в молодости носил светлые дреды или мелировал волосы и оставлял сзади хвост, за что Линдеманн называл его белочкой. На старте Rammstein Круспе собрал и выкрасил на голове ирокез, а с боков оставил темные волосы. «Он напоминал хорька, – вспоминает клавишник Кристиан Лоренц. – Прическа выглядела отвратительно, но в то же время производила впечатление, это было по-панковски круто».
Вместе с прическами Круспе менял имя и локацию: Цвен стал Рихардом и влюбился в Нью-Йорк. Это творчески взбодрило и помогло с уходом от душной атмосферы Берлина:
«Я прожил в Берлине 18 лет и нуждался в переменах. Одна из вещей, которую вы должны сделать как художник, – встать на небезопасный путь. Вам нужно бросить вызов, чтобы оставаться голодным. В каком городе лучше оставаться голодным, как не в Нью-Йорке?
У меня были проблемы с Берлином как разрушительным городом. Для меня Берлин – наркотики. В 80-е, когда еще стояла стена, это был самый большой героиновый город в мире. После героина было много ЛСД и экстази. И у меня всегда были проблемы с наркотиками».
В Германии Круспе писал музыку для Rammstein, а в США вдохновлялся Нью-Йорком и занимался сольным творчеством. «Я трудоголик и люблю работать, – объясняет Круспе. – Мне требовалось направить избыточную энергию куда-то еще. Играя на гитаре в Rammstein, я понял, что хочу быть вокалистом». В 2007-м его проект Emigrate стартовал с одноименного альбома.
Нью-Йорк стал частью жизни, когда летом 1999-го Круспе встретил модель из ЮАР Карон Бернштейн. Через неделю после знакомства он сделал ей предложение: свадьбу отметили по еврейским обычаям (из-за веры Бернштейн) на пляже Монток под музыку, которую написал Круспе. На эмоциях он взял фамилию жены и стал Бернштейн-Круспе.
Через три дня после свадьбы Круспе улетел в Берлин для работы над третьим альбомом Rammstein – Mutter, но постоянно возвращался к жене. Он фанател с вестернов и музыки Эннио Морриконе, поэтому в США купил ранчо. Новая среда возбуждала, но через пять лет брак распался. Круспе остался в Нью-Йорке, жил в пожарной части и тащился даже с пропитанных потом спортзалов, куда ходил для поддержания формы и укрепления ноющей спины.
Рядом с домом Круспе жил Дэвид Боуи. Ему казалось, что если тот занимается спортом, то только в соседнем богатом спортзале, но ради навязчивой встречи не стал менять место для тренировок. После окончания одной из них Круспе боковым зрением заметил у тренажеров знакомую фигуру: в нескольких метрах от него занимался Боуи и выполнял те же упражнения, что и он.
Чтобы залечивать спину, Круспе освоил йогу. В турах за час до концерта ей вместе с ним занимается Кристоф Шнайдер, пока Тилль Линдеманн и Оливер Ридель для разминки танцуют танго.
«Я всегда занимаюсь спортом и стараюсь быть в форме. Это стало частью моей жизни. Я много думаю, поэтому тренирую тело, чтобы поддерживать баланс. Мой день начинается с упражнений – неважно каких», – объясняет Круспе. Он тренируется по часу пять дней в неделю (кроме выходных) и занимается бегом, плаванием, ездой на велосипеде и гимнастикой.
