В 80-е английские клубы изолировали от Европы за беспорядки фанатов и гибель людей. Это изменило всю историю футбола: от тактики до экономики

Любой андеграунд не замечают, пока он не становится культурой протеста. Такой же путь проходила тусовка футбольных хулиганов. Они пили много пива, носили белые кеды Reebok, били друг другу лица и вращались в тесном и отдаленном мирке, который не касался окружающих.

О культуре хулиганизма знали, но все это считалось чем-то размытым и не влияющим на массы. Но вдруг банды фанатов («фирмы», как их называют сами участники) зашумели в медиа и стали мозолью полиции.

Эпицентром проблем стала Англия. Агрессивная идеология легко считывается даже по названиям фирм: за «Арсенал» топили ребята из группировки «Стадо», за «Астон Виллу» − парни из фирмы «Хардкор». Не менее дикие названия были у банд «Эвертона» и «Дерби» − «Головорезы с Каунти Роуд» и «Отмороженные психи из Дерби».

В 70-х представителям околофутбола окончательно сорвало крышу.

▪ 1974 год − триста хулиганов из фирмы «Ньюкасла» вылетают на поле в матче с «Ноттингем Форест». Встречу прерывают, а футболисты едва успевают скрыться в раздевалках.

▪ 1975 год − «Лидс» выходит в финал Кубка чемпионов, но сразу остается без еврокубков на следующий сезон. Перед финальной игрой с «Баварией» его болельщики устраивают драку с полицией и немецкими фанатами. В итоге «Лидс» проигрывает трофей и становится первой жертвой неадекватного поведения футбольных хулиганов.

▪ 1977 год − перед еврокубковой зарубой против «Сент-Этьена» беспорядки спровоцировали фанаты «Ман Юнайтед».

Хулиганы стали постоянными героями матчей, и это сильно сказывалось на посещаемости. В течение 1984-го среднее число зрителей английской лиги упало с 23 до 18 тысяч. Например, на матчи «Астон Виллы», несмотря на чемпионский сезон-1984/85, ходили в среднем 35 тысяч. При вместимости стадиона в 50 тысяч.

Проблема футбольных хулиганов становилось более острой, но у УЕФА просто не было механизма борьбы.

Все изменилось 29 мая 1985 года.

«Кто-то пробежал мимо с носилками, покрытыми большим флагом, из-под которого свесилась рука»

Для проведения финала ЛЧ-1985 («Ювентус» − «Ливерпуль») выбрали брюссельский стадион «Эйзель». Арену построили в 1930 году − к столетию независимости Бельгии. До 1985-го там провели три финала Кубка европейских чемпионов, три финала Кубка кубков и даже финал Евро-1972. К 1985-му «Эйзель» сильно устарел и нуждался в реконструкции. Организаторы проигнорировали.

Распределение мест на финал − отдельный бред. Нейтральным зрителям достались места на противоположных трибунах вдоль поля. Болельщикам «Ливерпуля» и «Ювентуса» выделили зоны за воротами. Им отвели по три сектора − M, N, O достались итальянцам. Y, X, Z номинально отводились для англичан.

Но на деле болельщикам «Ливерпуля» досталось только два сектора − Y и X. Сектор Z достался фанатам «Ювентуса» и нейтральным болельщикам. Вместо того чтобы смотреть игру на противоположных концах поля, фаны «Ливерпуля» и «Юве» сели рядом, разделенные хлипким ограждением.

Как вспоминает футболист «Ливерпуля» Марк Лоуренс, единственной границей между фанатами была сетка для куриных вольеров. Кстати, среди местных сектора Y, X, Z назывались «скотным двором»: это самые дешевые места, большая часть которых − стоячие.

Болельщики «Ливерпуля» заполнили отведенные им сектора и ненавистно смотрели в сторону сектора Z. Они пинали сетку и выкрикивали ругательства. Сектор Z был заполнен частично, и фанаты «Ливерпуля» рвались туда в поиске свободных мест.

Люди швыряли друг в друга предметы и запускали ракетницы. Когда англичане прорвались через мнимое заграждение, завязалась драка. Оружием стало все: кулаки, подошвы кроссовок, флагштоки и железные прутья.

Еще пара минут, и от заграждения ничего не осталось. Фанаты «Ливерпуля» устремились в сектор Z и начали драку с итальянцами. В панике люди отходили назад − к стене напротив сектора «Ливерпуля». Когда у стены скопилось 300-400 человек, она не выдержала давления и рухнула. Погибло 39 человек, 600 получили тяжелые ранения. В числе умерших − 11-летний итальянский мальчик Андреа Казула.

Врач Роберто Лорентини, который присутствовал на стадионе, был среди погибших. В последние минуты жизни он пытался спасти Андреа. Друг Роберто Франческо Каремани, чья книга «Эйзель. Правда» была издана три года назад, говорил:

«Роберто боролся за спасение Андреа, самого молодого из жертв той трагедии. Он был посмертно награжден серебряной медалью за исполнение гражданского долга. Он умер, спасая. Так же, как и жил».

Пол Фрай, один из выживших в тех беспорядках, рассказывал о предматчевой прогулке:

«В центре города было прекрасное солнечное утро. Попавшейся мне по дороге паре молодоженов фанаты «Ювентуса» пели серенады, а встречные прохожие улыбались. Но чем меньше оставалось времени до начала матча, тем чаще я стал замечать болельщиков «Ливерпуля», которые катили перед собой магазинные тележки, наполненные бутылками дешевого пива.

Они были очень неспокойными и ругались на прохожих. А когда хозяин ювелирного магазина сделал им замечание, кто-то кинул камнем в его витрину, разбив стекло. Мне было очень стыдно за соотечественников, да и общее настроение изменилось в худшую сторону. На подходе к стадиону среди этих фанатов трезвых уже не было».

Фрай еще не видел, что через то разбитое стекло в магазин проникли несколько фанатов и вынесли драгоценности на 10 миллионов бельгийских франков. Полиция никого не арестовала.

Выживший в аду сектора Z Пол Фрай четко помнит и момент катастрофы:

«Я находился в одной из самых высоких точек и видел, как англичане прорвались через заграждение и бросились на нас. Множество людей оказалось на террасе, они выламывали камни и бросали их в нападавших. Все вокруг кипело, но по-настоящему я осознал, что произошло что-то ужасное, когда кто-то пробежал мимо с носилками, покрытыми большим флагом, из-под которого свесилась рука».

Под тяжестью толпы стена рухнула, но причиной большинства смертей стало не это. Люди умирали из-за недостатка кислорода в образовавшейся давке.

«Если вы откажетесь играть, то будет уже не тридцать, а сто мертвецов»

Самое жуткое воспоминание Пола Фрая − история о том, как полиция обращалась с трупами:

«Тела лежали прямо на улице, задрапированные гигантскими флагами, но полицейские вертолеты, кружившие над стадионом, то и дело сбрасывали ткань. Это было ужасающее зрелище, не было даже элементарной палатки, чтобы отнести туда погибших, и кто-то распорядился нести их на парковку».

Люди гибли под обломками стены, люди гибли в жуткой давке. «Мы были всего в 50 метрах от происшествия и видели серьезно раненных людей, − рассказывал Марк Лоуренсон. − Тогда мы еще не знали о смертях. Стюарды попросили нас уйти. Когда стена упала, фанаты побежали к углу, так как казалось, что это единственный путь выбраться, а там уже образовалась большая давка. Ограждения обрушились, и люди стали падать друг на друга».

В числе причин катастрофы − некомпетентность полицейских. Для 60-тысячного стадиона выделили всего 25 сотрудников, которые во время давки заблокировали выходы с трибун, предполагая, что драка переместится на стадион. Нейтральные болельщики оказались зажаты с двух сторон.

Несмотря на 39 смертей, матч доиграли. Самое противоречивое отношение сложилось к Мишелю Платини: он забил победный гол с пенальти, и, празднуя, пробежал половину поля в кровавом хаосе вокруг.

В автобиографии сам Платини объяснялся и рассказывал видение той истории:

«В раздевалку входит наш врач. Он в ужасе: «Есть раненые. Возможно, даже мертвые». Мы не можем в это поверить. В коридорах царит тревожное оживление, бегут врачи, пожарные, санитары с носилками. Слышатся голоса: «Несчастный случай», «Рухнула стена».

Ровно в 8:00 к нам приходит один из ответственных лиц УЕФА Ротенбюллер. Он страшно подавлен: «Дело приняло слишком серьезный оборот, срочно созываем совет, который вынесет решение о возможности проведения матча».

Ротенбюллер обращается к нам: «Если вы откажетесь играть, то будет уже не тридцать, а сто мертвецов».

Выйти на матч заставили и «Ливерпуль». Марк Лоуренсон вспоминал, что в какой-то момент в раздевалку вошел представитель бельгийской полиции. Офицер настаивал на том, что матч нужно сыграть. Из раздевалки послышалось вполне резонное замечание: «Какой смысл играть в футбол, если из-за него погибли люди?».

В финальном матче Лоуренсон отыграл всего три минуты − в начале игры он вывихнул плечо и тут же уехал в больницу. В это время брюссельский госпиталь был заполнен ранеными:

«Я был в помещении с 24 койками, и у дверей этой палаты стоял парень в военной форме, с автоматом, и охранял меня. Он почти не говорил по-английски. Я помню, как очнулся от анестезии и пытался рассказать ему, что произошло, а он все время отворачивался. Назавтра мне привезли спортивный костюм и мне пришлось одеть его наизнанку, чтобы не было видно эмблемы «Ливерпуля». Меня выводили из больницы через выход для персонала».

В аэропорту «Ливерпуль» охраняли шесть нарядов полиции. Итальянские фаны хотели перевернуть автобус команды и прорваться к игрокам. В них летели плевки и оскорбления. «Ливерпуль» уезжал в статусе убийц.

Даже спустя полгода команда не обсуждала тот день:

«Это был слон в маленькой комнате. Говорить на эту тему просто было не принято, ни когда мы собирались всей командой, ни даже когда оставались наедине с самыми близкими друзьями. Просто табу», − вспоминал Лоуренсон.

В автобиографии Платини рассказывал, что награждение «Ювентуса» проходило в строгой и траурной обстановке. Болельщики, видевшие тот матч, говорят об обратном − после вручения трофея футболисты пели, прыгали от радости и делали круги почета по стадиону.

Франческо Каремани, у которого на «Эйзеле» погиб друг, рассказывал о неприемлемом поведении игроков:

«Нам стыдно вспоминать о некоторых вещах. Как праздновал гол Платини, как тысячи людей пели «Слава, слава, Алелуйя» на стадионе, где лежало 39 тел погибших. «Ювентус» не гордится этим.

Еще одним неприемлемым поступком стало поведение Серджио Брио, который, смеясь, поднял кубок к небу в аэропорту. Я знаю, что фанатам это не понравилось. Это было неправильно и оскорбляло память погибших».

***

Трагедия на стадионе «Эйзель» не самая массовая гибель болельщиков в истории футбола − во время катастрофы на «Хиллсборо» людей погибло намного больше. Но ужас «Эйзеля» еще и в том, что это первая спортивная трагедия, показанная в прямом эфире. Мировые телеканалы транслировали финал и начинали показ за 5-7 минут до игры.   

Зрители BBC 1 ожидали эфира с участием комментаторов Брюса Форсайта с Терри Вогана и их классического обмена шутками за пару минут до начала матча. Позитив мгновенно сменился тревогой, когда в эфир вышел новостник BBC 1 Джимми Хилл и показал кадры, на которых фанаты «Ливерпуля» кидались банками и бутылками в полицию. «Поступают сообщения об убитых и раненных фанатах», − рассказывал он.

Гораздо меньше солидарности проявили остальные английские медиа. Когда корреспондент Sky Sports вернулся на самолете в Лондон, (тогда уже было известно о жертвах) главный редактор сходу спросил : «Где мой гребаный отчет о матче?». Репортер не знал, что ответить: в памяти застыл толстый усатый итальянец, лежащий среди мертвых и умирающих товарищей с поднятой вверх рукой, будто застывший в немом жесте отчаяния. Это были кадры с войны, а не с футбольного матча.

Лучше других ситуацию резюмировало издание Mirror. Спустя сутки после трагедии на первой полосе таблоида вышел материал с заголовком «День, когда умер футбол». Газета Liverpool Echo объявила 29 мая «самым черным днем в истории города».

Спустя три дня после катастрофы председатель правления «Ливерпуля» Джон Смит заявил, что клуб не будет участвовать в следующем розыгрыше Кубка УЕФА. Спустя пять часов Футбольная ассоциация Англии исключила английские клубы из еврокубков на год. Внутренних санкций оказалось мало − через два дня после внутреннего бана команды получили бан от УЕФА. Английские клубы отстранялись от еврокубков на пять лет. Для «Ливерпуля» наказание ужесточили − шесть лет.

С помощью СМИ и телевидения бельгийская полиция установила личности хулиганов, спровоцировавших давку и обрушение трибуны. Начались массовые аресты. Под суд попало 26 человек − 14 из них получили по три года тюрьмы за непреднамеренное убийство. Один парень зарыдал сразу после вынесения приговора, кто-то − хвастался тем, что фанаты «Ливерпуля» убили сорок человек.

Последствия: бан страны, эмиграция звезд, плохое отношение к англичанам

Оставшись без еврокубков, Англия потеряла статус лидера европейского футбола. Из страны постепенно свинтили Иан Раш, Гари Линекер, Марк Хьюз и Марк Хейтли − фронтмены британского футбола 80-х.

Наиболее показательный трансфер − переход Иана Раша в «Ювентус». Пресса трактовала сделку как попытку урегулировать конфликт и восстановить отношения между клубами, но истинная причина отъезда сильнее связана с мотивацией. Раш не хотел терять форму и умотал в Италию.

В Турине Иана сходу восприняли как врага − фанаты постоянно давили на ливерпульское прошлое. Раш вспоминал, что однажды после тренировки направился в банк, чтобы открыть счет. Сотрудники не говорили по-английски, Иан не знал итальянского. Обычно в таких ситуациях все решается из-за статуса клиента − для футболистов в туринских банках было больше поблажек. Но сотрудники знали, кто такой Раш, и специально отказали в помощи.

По его мнению, дисквалификация сильно ударила по английским клубам:

«После возвращения им пришлось потратить три-четыре года на то, чтобы заново адаптироваться на континенте. Когда ты пять лет варишься в собственном соку − последствия неизбежны. До дисквалификации английские команды каждый год что-нибудь выигрывали в Европе. Но отлучение отбросило нас назад», − объяснял Раш.

Сводка по главным трансферам 80-х только подтверждает, как Англия выпала из круговорота подписаний.

• Семь переходов произошли после Эйзельской трагедии. До 1985 года серьезных трансферов было три: переезды Марадоны (дважды) и подписание Румменигге. «Эйзель» поменял примерно все. Звезды стремились в Италию, потому что не хотели тухнуть в изолированной Англии.

• В числе главных переходов десятилетия только три трансфера, связанных с английскими клубами. Чаще это был отъезд из Англии в континентальную Европу. Трансфер Гаскойна, несмотря на солидную сумму, произошел внутри страны.

Если рассмотреть подписания английских клубов конкретнее, то проблемы станут еще очевиднее.

• После Эйзельской трагедии Англия стала зоной отчуждения. За пять лет дисквалификации «Арсенал» вообще не подписывал игроков из клубов континентальной Европы (и активно задействовал академию).

• Нечем похвастаться и «Ливерпулю», и «МЮ» − их связь с Европой закончилась на камбэках Раша и Хьюза. Оба вне Англии так и не заиграли.

В сезоне-1990/91 бан закончился, но клубы из Англии были не готовы к возвращению в еврокубки: «МЮ» вылетал из турнира от волгоградского «Ротора», «Блэкберн» − от «Треллеборга», «Арсенал» − от ПАОКа.

Статистика по победам в европейских турнирах демонстрирует, как сильно просели результаты английских клубов после изоляции.

8 трофеев за 25 лет (1960-1985) и всего 5 за следующие 29 лет (1990-2019).

Пока англичане играли в примитивный футбол, молодой Алекс Фергюсон один ездил к европейцам и устраивал товарищеские матчи с Бермудами

В 2013 году тренер «Тоттенхэма» Тим Шервуд резко высказался о футболистах-десятках. Он заявил, что «десятками» себя называют те, кто не умеет забивать голы. Дерзкий тезис Шервуда − стереотип времен изоляции, когда англичане не доверяли тем, кто творит между линиями. Оттянутые форварды считались в Англии чистой иностранщиной.

По канонам британского футбола 80-х креативить могли только вингеры − обострения и гениальные мысли рождались исключительно на фланге. Одна из причин − нежелание отходить от древней схемы 4-4-2 с ее акцентом на ширине атаки, навесах и крупных девятках.

Например, ассистент главного тренера в «Блэкберне» Джек Харфорд вообще настаивал, чтобы все навесы подавались из «волшебной площадки». Так он называл пространство последних 16 метров поля.

Вингеры «Блэкберна» тупо прорывались вперед и грузили в штрафную. Если план проваливался, вингеры оттягивали крайних защитников, чтобы Ширер или Саттон получали больше пространства. Примитивно и безыдейно, но в условиях изоляции Англия не получала подпитки европейскими идеями.

Верил в 4-4-2 и Алекс Фергюсон. Он пришел в «Манчестер Юнайтед» как раз в эпоху бана. Вдохновляясь методичками предшественников, с ним команда играла первым номером и много атаковала. Примитив в нападении был проблемой «МЮ» даже после окончания дисквалификации. Однажды Андрей Канчельскис ушел с тренировочного поля после серии навесов, бормоча: «Английский футбол − дерьмо».

По мнению Фергюсона, для успеха нужно пять сыгранных пар в каждой из зон. При этом именно «Манчестер Юнайтед» был единственной командой, в которой следили за Европой. Фергюсон регулярно мотался на континент и восхищался тем, что показывают голландцы, испанцы и итальянцы.

Пока английский футбол варился в себе, «Аякс» запатентовал идею с глубоко играющим опорником, «Милан» уничтожал компактностью, а «Барса» − владением. «Меня завораживало от одного взгляда на их системы», − вспоминал Фергюсон.

«В Европе они пасуют друг другу в центре поля. Они играют в маленькие треугольники, чтобы сохранить мяч, играют в стеночку против вас, пока наши полузащитники стараются задать ширину пасами на фланг, крайним защитникам или сразу нападающим». Звучит просто, но в Англии так не играл никто.

Еще одной проблемой английских клубов стало отсутствие тактической дисциплины. В 80-е европейцы активно переходили к схемам с ролевыми моделями. В таких расстановках у игроков четко распределен функционал и созидание возлагается на одного внесистемного гения. В Англии это казалось чушью − каждый игрок считал себя уникальным и играл исключительно так, как хотел.

Желание вырваться из рамок изолированной Англии привело Алекса Фергюсона к идее. Если играть с клубами из Европы нельзя, нужно заполнить пробел чем-то экзотическим. Именно поэтому во время предсезонки-1988/89 «Ман Юнайтед» провел товарищеские матчи против сборной Бермуд и крикетного клуба графства Сомерсет в рамках клубного турне по Бермудским островам. В матче против «Сомерсета» на поле вышел сам Алекс Фергюсон и его ассистент Арчи Нокс.

В конце 80-х английские клубы захотели денег. И придумали Премьер-лигу

После трагедии на «Эйзеле» правительство Маргарет Тэтчер вступило в конкретную войну с хулиганами. На матчах втрое увеличили количество полицейских (минимум 150 для каждого стадиона) и ввели Fan ID − своеобразный паспорт болельщика. Теперь крушить трибуны стало сложнее − хулиганов идентифицировали.

У инноваций была и другая сторона: тотальный контроль сделал так, что понятия «хулиган» и «болельщик» стали равноценными. У людей не было желания идти на стадион, где каждого зрителя рассматривали как врага правопорядка. Посещаемость катастрофически падала − к убыткам из-за бана прибавились потери от продажи билетов.

Владельцы клубов начали быстро соображать. Так как все команды были частью Английской футбольной лиги, доходы от спонсоров и телетрансляций капали именно ей − то есть клубы делали шоу, но не имели с этого денег. В 86-м году футбольная лига подписала двухлетний контракт на 6,3 миллиона фунтов. Через два года соглашение продлили − в течение четырех лет турнир заработал бы 44 миллиона фунтов.

Возможный раскол становился более очевидным. В 1988 году 10 клубов заявили о желании выйти из турнира и организовать Суперлигу. Чиновники убедили их остаться, но затишье длилось недолго. В 1990-м Англия дошла до полуфинала ЧМ, и страна вновь загорелась любовью к игре. Плюс все стадионы отказались от стоячих мест и полностью перешли на сидячие.

Клубы почувствовали растущий спрос и отделились от Английской футбольной лиги.  17 июля 1991 года клубы, входящие в Первый дивизион турнира, подписали Учредительное соглашение − оно устанавливало базовые принципы новой организации, которую назвали Премьер-лигой Футбольной ассоциации (FA Premier League).

Главной фишкой нового турнира была желанная финансовая независимость − теперь доходы от телетрансляций и маркетинговых прав шли напрямую в бюджеты клубов. В 1992 году все 22 клуба Первого дивизиона официально покинули Футбольную лигу, а 27 мая была основана Премьер-лига Футбольной ассоциации.