Виктор Цой
Поделиться:

Каким был Виктор Цой на самом деле

Мы воспринимаем Виктора Цоя как протестного, громкого, хлесткого. Рокера, который загадочно смотрит в камеру или с вызовом вскидывает подбородок в черной кожанке. Цой – это уже мифологический герой, романтизированный борец с мечтами о переменах, образ эпохи.

Но каким был настоящий Цой: вне сцены, вне образа песен, вне публичной деятельности?

Как он менялся в течение жизни: чего стеснялся, как учился и на что повлияла слава

Отец Роберт Цой рассказывал, что сын много комплексовал в детстве. Например, из-за голоса: «Помню, запрется в ванной, чтобы мы не слышали, и играет. У него тогда голос ломался, вот он и стеснялся. Даже нас. И все у матери спрашивал: «Почему же у меня голос такой высокий, как у девчонки?»

За азиатскую внешность сверстники дразнили «корейцем» или «японцем»: и в школьные годы, и в молодости. Первый гитарист «Кино» Алексей Рыбин считал, что это делало Цоя стеснительным: 

«Витю унижали из-за его национальности. Каких только фраз у пивнушек мы в его адрес не наслушались! Конечно, это его сделало закрытым. Его в школе дразнили, потом гопники к нам на улице приставали».

Еще одно наблюдение за молодым Цоем – от первой учительницы Людмилы Козловской. Она видела в нем обычного и даже прилежного ученика: 

«Он был такой же, как и все. Не был явным лидером. Не участвовал в каких-либо драках, инцидентах. Ходил в черном свитере, белой рубашке, сапоги, помню, были такие высокие. На уроках сидел за второй партой, слушал довольно внимательно, никогда не болтал, и его никогда не выгоняли из класса. Он не был в этом смысле разгильдяем. Уроков не прогуливал, и конспекты Цоя всегда можно было смело приводить всем в пример».

Важный и переломный момент – знакомство с первой женой Марианной. Это была книжная, романтическая и драматическая история. Гитарист «Кино» Алексей Рыбин описывал: «Марианна была невероятно сильной и умной женщиной. И она явилась для Цоя если не спасением, то важнейшим катализатором. Она определила вектор его движения, всю его дальнейшую судьбу. Это заметили все – как изменился Цой. Витя обрел уверенность, он выпрямился, совершенно перестал комплексовать, песни пошли одна за другой – и одна лучше другой, и все песни теперь были о любви».

Виталий Калгин исследовал Цоя, разговаривал с десятками людей из его окружения и написал о нем несколько книг. Он выделяет два периода в жизни Цоя – ленинградский и московский: «Первый намного более продолжительный, а второй – более насыщенный событиями и, вероятно, более значимый. О первом периоде мы знаем только со слов близких Цоя и его друзей, и они не противоречивы, образ складывается цельный и ясный. Второй период освещен множеством публикаций в прессе, они создают путаницу. Он более мифологизирован и противоречив».

Артемий Троицкий – рок-журналист и товарищ Цоя – выделял три периода его жизни: «На протяжении десяти лет, что я его знал, он менялся.

  1. Когда мы только познакомились, он был панком. Резким парнем, очень насмешливым, слегка хулиганистым. Но среди всей компании – самым тихим и в какой-то степени нежным.
  2. Затем наступил период раннего «Кино» (1982 – 1986 годы), и тут Цой проявлял себя наиболее естественно и искренне. Очень простой парень, общительный, немного стеснительный. Милый и романтичный. Очень смешливый – он имел прекрасное чувство юмора. Цой не был крутым парнем, не был мачо. До Марианны я не видел его с девушками.
  3. И последний период – каким он был в фильме «Игла». Одинокий рыцарь, весь в черном, весь из себя готичный, недоступный. Он таким отпечатался в памяти нашей молодежи».

Многие из окружения Цоя говорили, что в последние годы он изменился и как будто запутался. Из-за большой популярности замкнулся, ограничил круг друзей, даже нанял телохранителя.

Басист «Кино» Александр Титов видел это вживую: «В последние два года ему было очень одиноко. Не с кем вместе порадоваться, приколоться к чему-нибудь. К тому же в последнее время ему было сложно общаться с людьми чисто технически. К нему все лезли посторонние. Цой тяготился. Он утверждал, что ценит успех, но не любит чрезмерной публичности».

Директор группы «Кино» Юрий Айзеншпис последние годы продолжал близко общаться с Цоем. И, наоборот, считал, что он оставался таким же:

«Ни слава, ни деньги его не изменили. В моей памяти он навсегда остался добрым, честным и скромным парнем. Одевался исключительно в черное. Даже когда у него появились деньги и он мог позволить себе дорогие вещи за границей, то все равно покупал только черные джинсы, куртки и рубашки. Витя был домашним человеком, абсолютно неприхотливым в быту. И очень, очень спокойным. Я ни разу не видел, чтобы он на кого-то наорал, оскорбил. Но его авторитет в группе был непререкаем и дисциплина почти железная. Разговаривал тихо, но в голосе чувствовалась воля».

Как появился образ Цоя (задранный подбородок, черная одежда, резкость) и насколько он правдив

Последние годы жизни – это как раз большая популярность, съемки в фильмах, уход от простой жизни. Все это сформировало образ. Артемий Троицкий за этим наблюдал: «Тот образ, который существует у молодежи, соответствует образу Цоя в фильме «Игла». Такой «темный рыцарь», весь из себя, одинокий, загадочный, неулыбчивый.

Ему это навязывала его подруга Наташа Разлогова и режиссер «Иглы» Рашид Нугманов. Они, наверное, сказали: «Витя, ты слишком простоват. Будь сложнее, и люди потянутся».

И он создал загадочный и сложный образ. Который, думаю, давался ему не без удовольствия и в то же время не без труда. Витя стал заложником собственного статуса звезды. И путать это с тем, что он зазнался, не стоит».

Музыкант «Алисы» Святослав Задерий говорил о том же: «Сейчас Цоя пытаются представить неким романтичным кочегаром, но на самом деле это был лишь образ короткого эпизода его жизни. Этим он скорее подбрасывал уголь в топку истории рок-н-ролла».

Но, возможно, образ начал формироваться чуть раньше – когда вышел альбом «Группа крови», после которого «Кино» прославилась. Об этом говорил Александр Титов: «После выхода альбома группа стала одеваться в черное. Все стали другими: задранный подбородок, героизм, брутальность. Видимо, материал этого требовал и нужно было ему соответствовать».

Но многие считали, что в Цое нет позы. Что он просто менялся и взрослел, а геройство было естественным. Сам Цой говорил про себя: 

«Я вообще молчаливый, стараюсь не говорить, когда можно не говорить. Я никакого образа не сохранял и не создавал. Просто я вот такой и здравствуйте».

Цой как человек: темперамент, характер, привычки, роль в компаниях

Цоя непросто понять не только из-за его изменений и образа, а еще из-за сочетаний противоположных черт характера. Он был легок в общении, при этом многие не понимали, что у него на уме. Молчун по природе, но любил быть в компании. Закрытый и застенчивый, но ироничный и провокационный.

Из книги-исследования «Цой Forever»: «Он был компанейским человеком, вопреки сдержанности и замкнутости. И не лидером по натуре. Цой комфортно чувствовал себя чуть в стороне, в гордой и красивой позе.

Без высокомерия. Он был просто отгорожен от всех. Но я заметил, что это совсем не погружение в себя, когда человек никого не замечает, увлеченный мыслями. Это похоже на высокий забор, которым он отгораживался, и зорко наблюдает за происходящим. Его не было видно, мы же все были у него как на ладони».

Похожее говорил Алексей Рыбин: «Обычно он был молчалив, но не загадочен. На лице у него всегда написано то настроение, в котором он находился в данную минуту, одобряет он что-то или нет. Настоящий наблюдатель по натуре. И никогда ничего не усложнял, наоборот, любую ситуацию раскладывал по принципу «хорошо-плохо». И не от недостатка ума, а от желания докопаться до сути происходящего. Он был гениальным фотографом: схватывал ситуацию, а потом показывал ее нам в том свете, при котором она была сфотографирована, ничего не прибавляя и не отнимая. Так он однажды зафиксировал всех нас и себя тоже – и проявил за двадцать минут: мгновенно, на одном дыхании написал, как мне кажется, лучшую свою песню – «Мои друзья».

 Артемий Троицкий рассказывал, что Цой отличался от компании консерватизмом и сдержанностью. Он находился в безумной рок-н-ролльной тусовке, но всегда держался достойно: «Он, в отличие от многих, не был патологическим пьяницей. Среди ленинградских рокеров пьянство было нормой. Пили все очень много, некоторые сильно заболели и умерли. Цой пил за компанию, но я не помню ни одного случая, чтобы он буянил или дрался, он не позволял себе нецивилизованных выходок».

То же самое наблюдал музыкант Максим Пашков: «Цой хоть и участвовал в наших безумных мероприятиях, но на фоне других сохранял человеческое лицо, чувство юмора и не опускался до пошлости. Он был гораздо консервативнее всей остальной компании и в наших забавах никогда не шел до конца. В нем никогда не было разнузданности». Андрей Панов дополнял: «Витя всегда был молчаливый такой. Отпустит шутку и сидит. У него манера, кстати, была сидеть на корточках в углу. Либо в кресле, положив ноги на стол. Чтобы ноги всегда были сверху».

Одна из черт Цоя – и в музыке, и в интервью, и даже в фильмах – минимализм. Он мало и коротко говорил. Любил через минимальное количество слов затронуть максимум смысла. Об этом подробно писал знакомый Цоя Павел Крусанов: «В повседневной жизни он был неразговорчив, изъяснялся всегда кратко, а иногда и веско. Однако без задней мысли и рассчитанных многоходовок. Даже шутил так: по-спартански, лапидарно, словно вырубал на камне слова и старался, чтобы их оказалось поменьше.

При этом Цой не выглядел угрюмым. Лицо его было живым, улыбчивым и на нем мигом отражалось отношение ко всему, что происходило вокруг: к речи собеседника, налетевшему ветру, выпавшему за ночь снегу. Уже пропечатанные в мимике, слова порой и впрямь оказывались лишними».

Еще один приятель Цоя – Алексей Дидуров: «Его речь – спокойная, ясная и простая. Он говорил короткими, точными фразами, со вспышками подхохатывания, со школьно-пэтэушным незлым смешком».

Жена Марианна Цой рассказывала, что он любил слушать фанатов, но не любил с ними общаться. Цой получал кучу писем, внимательно их читал, не выбрасывал, но никогда не отвечал.

А написавший о Цое книгу Александр Житинский считал, что он минимизировал не только слова. Что использовал принцип разумной достаточности и минимизировал в жизни многое, в том числе людей и отношения с ними.

Вероятно, главный парадокс Виктора Цоя в том, что он был одиночкой, которому нужна компания. Как формулировал Сергей Довлатов: «Я предпочитаю быть один, но рядом с кем-то».

Рашид Нугманов снимал «Иглу» и много контактировал с Цоем: «Он не любил оставаться один. Просто не мог и все. Кто-то все время должен быть рядом. Очень не любил в гостиницах жить. Когда он приехал на съемки «Иглы», я ему сказал: «Вот твой гостиничный номер. Он все время будет за тобой. Если тебе нужно будет уединиться, побыть одному». Цой ни разу им не воспользовался. Он все время жил у нас».

Андрей Тропилло (музыкант и товарищ Цоя) на это отвечал: «Мне кажется, это было одиночество такого типа, когда человек хочет быть один, но не может. У него нет еще для этого сил».

Отстраненность и молчаливость Цоя выстраивала стену между ним и людьми. Настолько, что даже многие друзья ощущали, будто не до конца его знают. Например, Александр Титов: «У меня до сих пор такое чувство, что я не знаю о нем и половины. Общаясь с Витькой, я постоянно убеждался в таинственности его натуры».

Андрей Тропилло считал, что почти никто из окружающих на самом деле не знал Цоя хорошо. Майк Науменко – что от него исходил специальный флюид одиночества. А секретарь рок-клуба Ольга Слободская говорила: «Этот его легкий флер загадочности. Наверное, это будет всегда все мои воспоминания сопровождать. Такая легкая недосказанность и легкий шаманизм».

При этой внешней и внутренней загадочности Цой все равно был близок к народу. Многие из круга общения говорят, что он, несмотря на таинственность, был в то же время обыкновенным, как все, человеком. С которым легко – даже если не до конца понимаешь, о чем он думает.

Исследователи Цоя, знавшие его лично, Александр Житинский и Виталий Калгин сошлись в том, что он был своенравным и принципиальным человеком: «Им никто не мог управлять. Очень упрямый, уверенный в себе. Он не терпел принуждения, но при этом не протестовал громко, не бился за свои права, а по возможности уклонялся от навязываемого ему способа жизни, занятий или установок. Он предпочитал выбирать сам».

В том, как Цой сочинял и исполнял песни, тоже проявлялась его натура. Но в процессе музыки он был все же немного другим. Музыканты группы «Кино» говорили, что по-настоящему он отрывался и раскрепощался, когда они репетировали и записывали песни. И даже на концертах вел себя сдержаннее.  

Поэтому, возможно, лучше всего понять тонкости характера и природы Цоя можно по его песням – куда он выплескивал свою суть. Он сам говорил: «Я считаю, что настоящая песня не нуждается ни в каких толкованиях. Она может быть многоплановой по смыслу. И каждый человек вправе сделать собственное толкование. Соответственно толкование песни будет субъективным. Оно может быть для одного хорошо, для другого плохо. Я пишу о том, что происходит вокруг меня. Моя душа – в моих песнях».

Влияние восточной культуры: Брюс Ли, Япония, кунг-фу

Музыкально Цоя привлекал запад, но эстетически и духовно его притягивала восточная культура. Брюс Ли – кумир детства и всей жизни. Цою нравилась эстетика восточного боя. При этом он не любил драк и старался их избегать. Как раз об этом рассказывал Рашид Нугманов:

«Я думаю, что ему в последнее время стала открываться новая сторона его натуры, его крови. Он принял и почувствовал восточную культуру. Америка его так и не очаровала. А Япония влекла со страшной силой.

Сила Виктора была в том, чтобы не создавать ситуаций, в которых нужно показывать свою крутизну. Думаю, он почерпнул этой мудрости из философии восточных единоборств, которыми серьезно занимался».

Цой около года брал уроки кунг-фу. Его тренер Сергей Лучков делился тем, как это было: «У него всегда было не то что чувство дистанции, но даже и желание дистанции. В кунг-фу это сразу чувствуется. И это интересовало его больше всего. Потому что бой – это в первую очередь дистанция. А техника, движение, приемы, позы – это уже прилагается. Для него ценность составляло именно такое психологическое общение. Иногда он нарушал эту дистанцию в общении и тогда очень быстро ретировался. Ну, скажет что-то такое слишком панибратское, раз – и назад».

Александр Титов формулировал, что в совокупности значила для Цоя восточная культура, как она на него влияла: «Он был юношей романтическим и достаточно нежным, сомневающимся. Но, конечно, он точно знал, к чему шел. Совершенно четко двигался к своей цели. Как железный азиатский воин. Его интересовала философия воинов, его героем был Брюс Ли, он сам занимался боевыми искусствами. У него был свой собственный путь – он всегда говорил об этом, у него всегда была цель».

Телеграм-канал того, кто написал этот текст

НЕ ПРОПУСТИ ГОЛ
Комментарии (2)
Часто используемые:
Эмоции:
Популярные
Новые
Первые
Александр Степанчук
03 июня 2022, 22:18

Супер!! Всегда нравилось слушать Кино вдохновлялся от Виктора Цоя теперь знаю почему так был интересен Виктор мне лично, Цой жив в наших Сердцах

ответить
Аким Асланов
22 июня 2022, 18:13

Отличный материал, прочитал на одном дыхании, спасибо за него большое.


>>Он был гениальным фотографом: схватывал ситуацию, а потом показывал ее нам в том свете, при котором она была сфотографирована, ничего не прибавляя и не отнимая. Так он однажды зафиксировал всех нас и себя тоже – и проявил за двадцать минут


Тут, очевидно, Алексей Рыбин имел в виду метафорически выражаясь был фотографом и проявил. То есть с той точки зрения, что как художник в широком смысле. Будучи поэтом, певцом, композитором и музыкантом.

ответить