Самый известный трансгендерный переход в культуре. Как братья Вачовски стали сестрами Вачовски и отразили это в «Матрице»
Начало 1990-х. Чикаго. Билетеры косятся на семью из шести человек. Двое взрослых и четверо детей – редкий состав для дорожного кинотеатра и фильмов вроде «Беспечного ездока» или «Ребенка Розмари». Но Рон и Линн Вачовски воспитывают совсем по-другому.
***
Ларри, Энди, Джули и Лора превратились в синефилов едва ли не раньше, чем научились ходить. Папа-бизнесмен и мама-медсестра превращали каждый вечер в кинопоказ – все вместе по два-три фильма подряд. Дети радовались, что не надо спать после ужина. Большие режиссеры и лучшие фильмы распаляли воображение: дети Вачовски летали в мирах, которые остальные школьники даже не представляли.
Особенно кино заворожило сыновей – им нравились любые жанры и стили. Редким исключением стал научно-фантастический фильм Стэнли Кубрика «Космическая одиссея 2001 года». В нем повествование строится вокруг загадочных артефактов – черных обелисков, которые необъяснимо влияют на судьбу человечества: первый приносит на доисторическую Землю знания об использовании инструментов и орудий, второй оказывается в центре магнитной аномалии на Луне, за третьим на орбиту Юпитера посылают исследовательскую экспедицию.
Философский сай-фай Кубрика сломал мозг десятилетнему Ларри и семилетнему Энди. Они не понимали смысл непроницаемо черных монолитов и их значение для людей. Отец объяснил, что это символ, который необязательно понимать буквально. И добавил: «Возможно, это сознание бога».
«Эта простая фраза засела у меня в мозге и перевернула все настолько невероятным образом, что с тех пор я вряд ли был прежним, – рассказал позже Ларри о влиянии «Космической одиссеи…». – Что-то щелкнуло внутри. Это одна из причин, почему я начал снимать фильмы».
Примерно в то же время братья впервые занялись совместной режиссурой: сочинили и записали на кассету пьесу по мотивам детективно-приключенческих журналов и радиопостановок о таинственном супергерое Тени.
Много лет спустя, когда Вачовски работали над сиквелом и триквелом «Матрицы» в Австралии, Ларри внезапно осознал, что все эти годы на него влияло не только наследие Кубрика, тысячи прочитанных комиксов, пересмотренных фильмов и сериалов. Оставалось что-то еще – неуловимое, но неизменно сопровождавшее его всю жизнь.
В то время он переживал болезненный развод, разбирался в себе и боролся с депрессией. Даже ходил плавать в залив вместо бассейна, потому что надеялся попасть под лодку или в челюсти акуле.
Мама по телефону почувствовала опасность в голосе сына и прилетела в Австралию. Почти сразу Ларри выпалил: «Я трансгендер. Я женщина».
– Что? Я тебя рожала, и ты не девочка».
– Часть меня – девочка. И я все еще работаю над этим.
Пауза казалось бесконечной. Ларри пытался угадать реакцию мамы.
– Я думала, что могу потерять сына. Оказалось, тебя даже больше, чем я знала.
Мама улыбнулась.
«Она не только не в своем теле, но и не на своей работе»»
Официальный каминг-аут состоялся только через 10 лет, но именно с тех пор один из братьев превратился в сестру: начал называть себя Ланой вместо Ларри, одеваться в платья и примиряться с собой.
В начале 2000-х слухи о том, что одна из звезд гик-культуры не соответствует традициям мужественности, вызвали противоречивую реакцию: блогеры растерянно деконструировали образы стереотипных небритых фанатов комиксов, а журналисты злились на Вачовски за скрытность и собирали провокационные комментарии.
Вот, например, выдержка из реплики обозревателя Джеффри Уэллса: «Я не считаю себя фанатиком или придурком, но чувствую, как меня крутануло от поступка Ларри. Говорю, как старый пердун, но каждому свое. Для меня создатели фильмов с боевыми сценами, авторы интерпретаций комиксов и подражатели японской культуре всегда казались гиками-простаками, неряшливыми, антигламурными. И я не знаю, куда отнести эту штуку с Ларри. Она кажется неподходящей».
«Долгие годы я не могла даже произнести слова «трансгендер» или «транссексуал», – осмысляла Лана. – Когда я призналась себе в том, кем являюсь, то знала, что в итоге придется рассказать родителям, брату и сестрам. Эта необходимость внушала мне такой ужас, что я не спала сутками. Мы с терапевтом разработали план, который должен был занять от трех до пяти лет. Но через пару недель мне позвонила мама». Родители Вачовски сразу проявили поддержку и принятие – не зря они через фильмы приучали детей воспринимать многогранную реальность.
В 2016-м Энди вслед за Ларри объявил о новой личности и стал Лилли. Этот каминг-аут случился против воли и на несколько лет раньше запланированного – навязчивый корреспондент британской Daily Mail угрожал рассказать о трансгендерности, если Энди/Лилли не даст комментарий.
Разразился скандал: за несколько лет до этого школьная учительница-трансгендер Люси Мидоус покончила с собой из-за подобного аутинга со стороны того же Daily Mail. Тогда автор газеты Ричард Литтлджон написал, что «Мидоус не только не в своем теле, но и не на своей работе».
К тому моменту сестры Вачовски уже считались флагманами культурной революции, ломали жанровые ограничения и боролись с заштампованными сюжетными ходами. Теперь они занялись еще и гендерной революцией.
И в фильмах, и в личной жизни Лана и Лилли задавались вопросами: что делает человека собой? Как понять, что ты – не кто-то другой, не симуляция и не демоверсия того, кем должен быть? Как быть, если повседневная реальность кажется подделкой, а настоящая скрыта настолько глубоко внутри нас самих, что пробиться к ней без боли невозможно?
«Мы не до конца понимаем этот феномен, – сказала Лилли. – Трансгендеров считают мужчинами или женщинами, которые просто объявили, что теперь у них другой пол. Создается ощущение, что этот переход происходит мгновенно. Но реальность такова, что я все еще совершаю этот переход и буду продолжать его на протяжении всей жизни. Мужское и женское разделяет такая же бесконечность, как ноль и единицу в двоичной системе исчисления. Нам нужно поднять обсуждение этой темы над бинарными оппозициями. Бинарность – ложный идол».
«Ты умираешь. А что потом?»
Ларри родился 21 июня 1965-го, Энди – 29 декабря 1967-го. Почти одновременно с просмотром «Космической одиссеи…» Ларри перешел в католическую школу. Это событие выступило катализатором первых неосознанных сомнений в собственной идентичности. Мальчики и девочки носили разную форму и вставали в две разные очереди перед началом уроков. В первый день Ларри сначала замер среди девочек и только потом понял, что одет по-другому. Он почувствовал, что не принадлежит к другой группе, но не может оставаться в этой – и завис посередине.
«Монашка сказала встать в строй, но меня будто парализовало, – вспоминает Лана. – На каком-то уровне мое подсознание подсказало, что я там, где и должна находиться: между одними и другими. В итоге я замкнулась и находила утешение в книгах. Воображаемые миры казались лучше нашей реальности».
Родители не навязывали строгую картину мира – дети Вачовски сами определяли круг принципов, убеждения, взгляды. Когда сидевшая в машине мама увидела, что монашка замахнулась на Ларри, потому что тот растерялся посреди двух групп, она выскочила из машины и накричала: «Мама вырвала меня из ее рук и предупредила больше никогда ко мне не прикасаться».
Кроме фильмов маленькие Вачовски любили настолку Dungeons & Dragons, где игроки сами придумывают сюжет – то есть занимаются совместным творчеством. «От игроков требуется представить одно и то же пространство, одну и ту же картинку, – пояснила Лана. – Этот процесс не сильно отличается от создания фильма». Одинаковый образ мышления сплотил братьев и превратил их в части единого целого: они одинаково рассуждали, дополняли друг друга и, несмотря на два года разницы, взаимодействовали, как стереотипные близнецы.
Любовь к историям и отсутствие предрассудков – главные качества нескольких поколений семьи Вачовски. Вот как Лилли вспоминала бабушку (маму Рона) и детство:
«Бабуля была одним из людей, которых мне очень нравилось смешить. Сильная женщина и оставила неизгладимый отпечаток на всех женщинах нашей семьи, включая меня. Я думаю о ней, когда встряхиваю пододеяльники или готовлю яйцо в корзине. Ее присутствие незримо ощущается в каждом нашем фильме, а ее образ вдохновил нас на создание персонажа Пифии в «Матрице» (Пифия или Оракул – программа для изучения человеческой психики). В конце жизни она сказала нечто, что обрело огромное значение для нашей семьи: призналась, что не боится умирать. Ей хотелось узнать остальную часть истории и понять, что случится дальше».
«Когда в детстве мы с приятелями играли в D&D, в сюжете каждый раз наступал кульминационный момент, где мы хором кричали: «А что потом? Что потом?» Эта шутка относилась к новым игрокам, которые не понимали, что тоже участвуют в истории, и все время спрашивали у ведущего, что происходит дальше.
Мы доводили шутку до абсурда: «А что потом? Ты хочешь есть. А что потом? Ты теряешь сознание от голода. А что потом? Ты умираешь. А потом? Ты разлагаешься и превращаешься в скелет. А потом? Стая диких псов растаскивает твои кости и закапывает их. А потом? Жуки съедают твои кости». Мы были в восторге».
«Мы играли сутки напролет. Эта игра подстегивала воображение, мотивировала создавать гипотетические ситуации, понимать их и ориентироваться там. Она помогла моему молодому уму сформировать представления о себе и о своих моральных ориентирах. Она исцелила мою тревогу из-за гендера, позволила изучать другие миры и другие тела. Тела, которые были для меня намного ближе, чем тело, которым мечтал быть я сам».
Хотя Ларри осознал трансгендерность лишь на стыке тысячелетий, он еще подростком испытывал странные переживания: расстраивался из-за растущей щетины, чувствовал себя изгоем среди мальчиков и вступил в театральный кружок ради красивых костюмов.
Постоянная рефлексия загнала его в депрессию. В те годы Ларри в моменте отчаяния засел в местном «Бургер Кинге», написал прощальную записку на четырех страницах и отправился на железнодорожную станцию.
Прыгнуть под поезд помешал удивительно кинематографичный эпизод: он занес ногу над краем платформы и увидел, что на него в упор пялится угрюмый старик. «Он смотрел на меня так, как животные смотрят друг на друга – вспоминала Лана. – Я не знаю, почему он не отвернулся. Знаю только, что я до сих пор здесь, потому что он этого не сделал».
Как сложная идентичность Вачовски отражалась в работе: братья хотели убрать авторство из сценария с кучей звезд и носили всем проект об иллюзорной реальности
В середине 1980-х Ларри и Энди еще не определились насчет будущего. Занимались покраской домов и копили на колледж, но учеба не задалась: старший после двух лет вылетел из престижного Бард, младший на втором курсе забросил Эмерсон. Вачовски разочаровались в образовании, когда поняли, что не вписываются в шаблоны, а по уровню подготовки превосходят многих преподавателей.
«В этом не было смысла, если они не читали и половины книг, которые читала я».
Несколько лет спустя братья воссоединились в Чикаго и занялись творчеством: писали тексты к серии комиксов Marvel «Эктокид», а также завершили первый взрослый сценарий. Работа называлась «Плотоядное»: сюжет о полевой кухне, где из богатых людей готовили вызывающую привыкание похлебку для бездомных.
Энергия и уверенность в видении позволяли Вачовски пробиваться там, где не могли другие талантливые фрилансеры. Недавно они строили шахты лифтов, а теперь их сценарии продают двое агентов, с одним из которых братья затем сотрудничали еще много лет. «Плотоядное» не ожило на экране, зато следующий сценарий, «Наемные убийцы», заинтересовал авторитетного продюсера Дино Де Лаурентиса. Тот продал фильм Warner Bros., а студии наняла для съемок режиссера «Омена» и «Смертельного оружия» Ричарда Доннера.
В 1995-м дебют Вачовски вышел в прокат с Сильвестром Сталлоне, Антонио Бандерасом и Джулианной Мур. Другие начинающие сценаристы обрадовались бы такому старту. Но Ларри и Энди не понравилось: из их наполненного иллюзиями и отсылками триллера получился шаблонный боевик о приключениях киллера и хакерши. Главная идея сценария – в потаенных уголках обычного мира встречаются лакуны, которые функционируют по своим законам: в одну их них попадает главный герой в исполнении Сталлоне. Итоговый результат настолько разочаровал Вачовски, что они даже попытались – безуспешно – убрать имена из титров.
«Продюсер Джоэль Силвер сказал: «Это ваш первый фильм, а вы хотите скрыть участие в нем? Это безумие!» Мы ответили: «Нам все равно, нам не нравится». Но это кино дало нам перспективу. Показало, что авторам вроде нас не уцелеть в этом городе».
Братья хотели не функционировать в рамках одного жанра и пользоваться готовой структурой, а создать что-то с нуля. Но продюсеры избегали рисков. Обычно они одобряли только фильмы, похожие на кассовые хиты прошлых лет. «Нас часто расстраивало деление на жанры, – говорит Лана. – В нашей глупой и наивной невинности мы воображали утопический мир, где все жанры переплетены».
Критики разнесли «Наемных убийц» за глупый сюжет, заезженные ходы и нелогичность, но фильм собрал в прокате. Поэтому Вачовски заключили со студией контракт на еще две картины. Одной из них должна была стать «Матрица». Ее идею они вынашивали уже несколько лет.
Еще сочиняя комиксы, они представляли вселенную, в которой наш мир оказался лишь симуляцией:
«Мы начали с предпосылки, что все наши убеждения и каждый физический объект реальности на самом деле полностью сфабрикованы в рамках другой, электронной вселенной. Как только ты начинаешь взаимодействовать с электронной реальностью, у тебя появляется возможность раздвинуть границы человеческих возможностей. Если персонажам «Матрицы» можно мгновенно загрузить в голову любую информацию, это значит, что им по силам, например, достичь в кунг-фу уровня Джеки Чана».
Вачовски хотели вместить в фильм идеи из самых разных областей: философские размышления о природе сознания, фантастику Айзека Азимова и Артура Кларка, религиозные и этические дилеммы, новаторские экшн-приемы и отсылки к классическим азиатским боевикам.
«Когда я впервые прочитал «Матрицу», то сразу позвонил им и с восторгом сообщил, что они написали сценарий о Декарте», – вспомнил агент братьев Мэттис. Рене Декарт – это французский философ, который задавал вопросы о связи сознания и тела.
В фильме Вачовски главный герой Нео узнает, что мир вокруг – спроецированная на сознание людей иллюзия, а пребывающее в беспамятстве человечество обеспечивает энергией захватившие планету машины. Больше двух лет Вачовски использовали все возможные связи и отправляли «Матрицу» любому, кто мог хоть как-то повлиять на запуск проекта. В ответ получали только сомнение и вежливое недоумение.
Вот как сами братья описывали проблемы со сценарием.
Ларри: «От этой истории отказался каждый человек в городе. Все пытались ее изменить. И каждый хотел, чтобы мы взорвали Матрицу (в фильме этого не происходит, поскольку Матрица – не конкретный объект, а реальность, в которой заперты люди)».
Энди (передразнивает): «Где она находится? Где Матрица? Почему бы просто ее не взорвать?».
Ларри: «Как Звезду Смерти что ли?»
Единственный способ убедить Warner Bros. – снять для начала что-то попроще. Этим трамплином для Вачовски стала «Связь» – эротический неонуар о двух лесбиянках, которые идут против мафии.
После премьеры студия наконец одобрила непредсказуемую «Матрицу». Фильм за 63 миллиона долларов (братья отказались снимать более дешевую версию) стал признанием в любви всему, что когда-либо повлияло на Вачовски и сформировало их: сай-фай манге «Призрак в доспехах» и аниме «Акира», Джону Ву и Стэнли Кубрику, Джорджу Лукасу и Ридли Скотту, Фрицу Лангу и Билли Уайлдеру. Перед съемками они даже несколько раз перечитали памятник античной поэзии – «Одиссею» Гомера.
«Это крупное вложение в идею, которую невозможно уместить в одном предложении, – сказал продюсер Лоренцо Ди Бонавентура. – Но студия инвестировала гораздо больше денег в провалившийся «Бэтмен и Робин». Warner Bros., как и другие важные студии, почувствовали, что зрители устали от бесконечных ремейков и переосмыслений. Они хотели новых приключений, новых идей».
Художники комиксов Джоф Дарроу и Стив Скрос подготовили для Ларри и Энди раскадровку 600 сцен для фильма вплоть до мельчайших деталей. Колоссальное внимание к процессу окупилось: «Матрица» оказалась тем самым другим фильмом и повлияла на новое поколение так же, как много лет назад «Космическая одиссея…» на сознание Вачовски. Критики и философы до сих пор анализируют скрытые смыслы истории о бунтаре Нео. Еще: четыре «Оскара», три сиквела и 30 млн в первый же уикенд проката.
Хотя один из смыслов революционного кино был настолько очевиден, что до недавнего времени на него почти не обращали внимания. «Матрица» – это не только мысленный эксперимент на тему «мозгов в колбе» в декорациях киберпанка, но и крик о проблемах секс-меньшинств. Еще до каминг-аута Вачовски зашифровали в фильме метафору на тему трансгендеров и их попыток обрести себя в запутанной, недружелюбной реальности.
«Матрица» как послание трансгендерам
Во время съемок «Матрицы» братья оставались теми, кто на сленге называется яйцом. Это транс-персона, пока не осознавшая запутанную ситуацию с гендером. Но летом прошлого года Лилли Вачовски подтвердила: неоднозначное положение секс-меньшинств – действительно одна из тем «Матрицы».
«Я рада, что люди говорят о «Матрице» через призму транс-нарратива. Транс-персоны подходят ко мне и говорят: «Матрица» спасла мне жизнь». Когда речь идет о трансформации, особенно в контексте научной фантастики, все основывается на воображении и умении создавать миры, на идее, когда казавшееся невозможным становится возможным. Я счастлива, что мы бросаем таким людям спасательный круг во время их путешествия и что наш оригинальный замысел насчет «Матрицы» прояснился».
Так где там этот самый транс-нарратив «Матрицы»? Выделяются два основных направления:
1. Сюжет строится вокруг тезиса, что разум способен преодолевать ограничения тела: сознание героев в Матрице функционирует нормально, как если бы это была подлинная реальность. Узнавший о существовании двух миров должен сделать выбор, как жить дальше: в счастливом неведении или со страшной правдой. Вачовски зашифровали дилемму, с которой через несколько лет столкнулись сами: принять трансгендерность или оставаться мужчинами, сомневаясь в себе и страдая от одиночества.
2. Еще на заре информационной эпохи режиссеры показали, какую значимую роль сыграет интернет для самоопределения трансгендеров. В цифровом мире смутно подозревающий о собственном гендере мужчина мог притвориться женщиной и почувствовать насколько ему комфортнее быть другим. Если такой человек освоится в интернете, то, возможно, у него получится обрести гармонию с собой и в обычном мире.
Некоторые сцены «Матрицы» в 2021 году уже выглядят очевидными метафорами. Когда главный герой впервые общается с девушкой-хакером по имени Троица, то говорит: «Я думал, ты мужчина». Она отвечает: «Большинство думает так же».
Еще один символ – отказ от старых имен. Томас Андерсон превращается в Нео, а другие персонажи очевидно пользуются псевдонимами, которые выбрали сами: Тэнк, Дозер, Сайфер, Троица (или Тринити). По мере развития сюжета их гардероб становится все более андрогинным: кожаные плащи одинаково эффектно смотрятся и на мужчинах, и на женщинах.
«Весь фильм – это история о выходе за пределы физической формы, попытка разобраться в способностях разума, – заключает критик Эмили Вандерверфф. – Телесную реальность мы принимаем на веру. Наше сознание – вот, что действительно имеет значение. «Матрица» продвигала идею о существовании двух миров, разных, но связанных между собой. Происходившее в одном влияло на события в другом».
Вачовски планировали сделать метафору еще более явной с помощью персонажа по имени Свитч. В первоначальной версии сценария он был мужчиной в реальности, но в Матрице менял гендер. Студия посчитала эту идею слишком новаторской, и в фильме Свитч предстает девушкой в обоих мира.
«Матрица» родилась из ярости и гнева, – рассказала Лилли Вачовски. – Это ярость и гнев на капиталистические структуры и различные механизмы угнетения. Бурлящая ярость внутри меня касалась моего собственного угнетения, из-за которого я заставляла себя скрывать гендерную идентичность».
По мнению Вандерверфф, «Матрица» вписывается в ряд других шедевров конца 1990-х. Их объединял тезис, что мужчинам врут о самих себе – вокруг них складывается реальность, которую они сами не принимают и на которую они не соглашаются. Герой Кевина Спейси в «Красоте по-американски» переживает кризис среднего возраста, влюбляется в подругу дочери и подсаживается на наркотики. Только в финале он осознает, что супружеская жизнь и была настоящим миром, к которому он стремился.
Рассказчик в исполнении Эдварда Нортона в «Бойцовском клубе» создает альтер-эго, с помощью которого борется с могуществом корпораций: разносит модную квартиру, наблюдает за падением олицетворяющих мощь ценностей и капиталистического режима небоскребов. Как и Нео, он переживает трансформацию: превращается из офисного планктона, винтика огромной машины в нечто большее.
Личностное превращение – лейтмотив всего творчества Вачовски. В начале прошлого десятилетия они плюс приятель Том Тыквер долго и мучительно договаривались со студиями об экранизации бестселлера Дэвида Митчелла «Облачный атлас». Продюсерам история о шести ипостасях одной души казалась слишком сложной и запутанной (как когда-то «Матрица»), но в итоге проект все-таки вышел. Главную роль во всех шести сегментах исполнил Том Хэнкс (оказалось, что он тоже фанат «Моби Дика» и «Космической одиссеи…»).
Другая сквозная тема сестер – неоднозначность реальности. В «Матрице» они показали ее, представив наш мир как изощренную симуляцию. «V – значит Вендетта» по сценарию Вачовски – антиутопия о том, как один анархист бросает вызов системе, подрывает тоталитарный режим в попавшей под власть фашистской партии Великобритании и меняет общество. Заглохший на стадии производства “Cobalt Neural 9” задумывался как мокьюментари из будущего: люди из 2090 года оценивали политические конфликты и безответственность нашего времени.
Реальность не может быть одинаковой для всех. По Вачовски, скорее, наоборот: реальность у каждого разная. Между множеством плоскостей возникают редкие точки соприкосновения, но попытки поместить миллиарды индивидуальностей в единое смысловое пространство обречены на провал. Ни одна личность не формируется раз и навсегда – мы меняемся и трансформируемся, как и мир вокруг.
Еще одна особенность Вачовски – они в Голливуде дольше 20 лет, но все это время не позволили индустрии преобразить себя и подчинить чужим правилам. Сейчас сестры остаются такими же скрытными, скромными и далекими от медийной шумихи.
Вачовски не раскрывают личную жизнь, не хвастаются и не делают из каминг-аута реалити-шоу
Даже после подписания контракта с Warner Bros. Ларри и Энди оставались с семьей в Чикаго и почти не давали интервью. «Мое стремление к анонимности основывается на двух вещах, – объяснил Энди. – Во-первых, отвращение к самому концепту известности (мне нравится заходить в магазин комиксов и знать, что посетители меня не узнают). Во-вторых, анонимность уравнивает всех».
Вачовски настолько стремятся к приватности, что не раскрывают даже подробности трансгендерности. «Многие до смерти хотят узнать, сделала ли я операцию по смене пола и есть ли у меня хирургически сконструированная вагина, но эта информация останется между мной и моей женой», – отрезала Лана. В 2002-м она развелась, а в 2009-м после нескольких лет отношений заключила брак с женщиной по имени Карин Уинслоу.
«Голливуд никак не повлиял на них, – уверяет писатель и друг сестер Александар Хемон. - Они не излучают пресыщенность, которая для многих становится обычным симптомом звездной болезни. Лана – одна из самых начитанных людей, что я встречал. У Энди саркастическое чувство юмора. Они оба страстно болеют за «Буллз». Мы разделяем искреннюю веру в искусство повествования и обожаем Чикаго».
Еще одну крупицу информации о том, как изменился брат после превращения в Лану несколько лет назад выдал Энди: «С ней намного проще работать, чем с Ларри. У него были проблемы, которые он иногда вываливал на людей, в том числе и на меня. Лана намного более открытая».
«Больше всего я боялась потерять семью, – призналась Лана. – Как только они приняли меня, все остальное превратилось в пустяк». Так же трепетно Вачовски относились и к команде: после триумфа «Матрицы» всех участников съемок позвали в итальянский ресторан и положили рядом с тарелкой каждого конверт с чеком – это отдельный бонус лично от режиссеров.
Под конец работы над «Облачным атласом» даже Хэнкс называл их мамой и папой за семейную атмосферу. Рон с гордостью вспоминал совместную работу сыновей над «Связью»: часто Ларри и Энди ничего не обсуждали между собой, одновременно вставали из кресел, подходили к актерам и что-то объясняли, после чего так же синхронно возвращались назад. Разговаривать не было необходимости – у них в голове и так складывалась одинаковая картинка. «Я видел, как работают два тела и один мозг, – подвел итог мистер Вачовски. – Их дуэт лучше любого брака».
Сестер по-прежнему связывают любовь и привязанность, но их творческие пути в последние годы разошлись. Лана одна работала над четвертой «Матрицей», хотя Лилли одобрила проект. После каминг-аута она взяла отпуск на неопределенное время, а затем постепенно потеряла интерес к научной фантастике.
Теперь Лилли – продюсер и сценарист сериала «Работа над собой» о лесбиянке, которую спасает от самоубийства знакомство с транс-мужчиной. Первый сезон вышел на канале Showtime в конце 2019-го, второй – осенью 2021-го.
В тот самый момент, когда все ожидали от дуэта возвращения к истокам, одна из его участниц неожиданно обратилась к другому жанру и преуспела. Этот ход идеально описывает сущность Вачовски. Они непредсказуемы и противостоят любым ярлыкам, не замыкаются на одной теме и на одном направлении, постоянно движутся вперед и ищут себя, даже если все остальные считают, что искать больше нечего. Парадоксальным образом именно сам процесс поиска, а не конечный результат, делает их собой.
Благодарю за статью, прочитал с огромным интересом.👍
Тем не менее, заметил пару неточностей:
1. "Яйцо в корзине" - некорректный перевод, может имелось в виду "яйцо в мешочек"?
2. Свитч предстает девушкой в обоих мирА.